Журнал "Вокруг Света" №4 за 1999 год (Журнал «Вокруг Света») - страница 36
Когда, по словам Гату, до озера оставалось не более километра, лес начал меняться. Древесные стволы стали толще, кроны поднялись на недосягаемую высоту, а заросли поредели. Сельва наполнилась объемом и воздухом. Мы словно вошли в храм...
В первичном дождевом лесу Амазонии, как называют его в Бразилии «терра фирма» (твердая земля), в отличие от игапо (затопляемого леса) и участков вторичных лесов, появившихся на месте уничтоженных пожарами и вырубленных массивов, можно относительно свободно двигаться. Тут практически нет сплошных труднопроходимых зарослей, заболоченных почв и густого травяного покрова. Но именно в нем сосредоточено основное видовое разнообразие и богатство тропического леса. Реликтовый лес, дошедший до нас таким же, каким он был тысячи лет тому назад, — уникальный живой памятник природы, который в случае гибели практически не восстановим (по расчетам ученых, на воссоздание экосистемы реликтового леса потребовалось бы не менее тысячи лет).
Озеро появилось неожиданно. Оно было невелико, а его черная поверхность отдавала на солнце янтарем. Жекаре подошел к лежащей на берегу перевернутой лодке. Судя по тому, что она была вся опутана ползучими растениями, последний раз ею пользовались довольно давно. Гату рассказал, что раньше недалеко от озера жила индейская семья. Это была их лодка, и они здесь ловили рыбу... При слове «рыба» в руках у Макаревича с внезапностью выдергиваемого из кобуры кольта, непонятно откуда появился спиннинг, причем уже с насаженным на крючок огромным кузнечиком. А еще через минуту они отплыли...
— Ну что, Маньяк, давай костер замутим... под рыбу-то, — задумчиво произнес Доктор проводя взглядом скрывающуюся зарослях лодочку. Андрей Вадимович не подвел, ловив с десяток «аквариумных» рыбок по размерам, не уступающим сельди. Что только не водится в этом озере! Доктор поддерживал огонь, так как лечить было некого, Повар готовил, дивясь красоте мраморных рыбок гурами, Маньяк пошел на третью пытку по установке в кострище своей печально известной «падающей фляги» а Жекаре развешивал гамак, натягивая над ним марлевый полог. Костер не погас, рыбки оказались жирными, а уха получилась наваристой, фляга не опрокинулась, и чай, заваренный мягкой озерной водой, был удивительно душист и крепок, да и палатки с гамаком выглядели достаточно привлекательно. Наступала ночь...
Когда я проснулся, разбуженный нарастающим гулом, было половина одиннадцатого. Стихия буйствовала где-то в кронах, а здесь, тридцатью метрами ниже, пока царило спокойствие. Прошло не менее пяти минут, прежде чем дождь пробил все ярусы леса и достиг земли. По палатке забарабанили крупные частые капли, вслед за которыми на защищавший нас тент обрушился сплошной водяной поток. Ткань прогнулась и мгновенно осела над нашими головами пол тяжестью воды.