Журнал "Вокруг Света" №4 за 1999 год (Журнал «Вокруг Света») - страница 41

Мы порвали грот-парус. Вот до сих пор его штопаем. А так, в основном, все в норме. Вчера днем даже было солнце. Мы выходили в центр циклона, где нет ветра. Ночью может подуть задний фронт циклона, но это уже не так страшно.

24 февраля 

Спустившись вдоль Антарктического побережья к Южному полярному кругу, «Урания-II» встретила в этом районе большое скопление айсбергов и их обломков. Одновременно в пределах видимости можно было наблюдать до четырех айсбергов. 21 февраля, во время семибалльного шторма, экипаж пережил не самые лучшие минуты. В связи с этим было принято решение подняться к северу до 65-го градуса ю. ш. и на этой широте продолжить свой путь на запад, что было сделано. Сейчас экспедиция «Ветер планеты» на пути в Новую Зеландию.

Георгии Карпенко

«Черная дыра» Балаклавы... Здесь, в единственной в мире секретной подземной гавани, где укрывались советские субмарины, побывал наш специальный корреспондент.

Кто назвал Балаклаву заштатным провинциальным городком? А «маленький Лондон» — не хотите ли? Ведь именно так величали Балаклаву полтора столетия назад. А полтора тысячелетия — и того загадочней: гавань Симболон, гавань Предзнаменований. Сейчас уже никто не скажет, что предзнаменовалось древнегреческим мореплавателям в узкой гористой бухте с необыкновенно прозрачной водой, но и Плиний Старший, и Птолемей, и Флавий не раз поминали город-гавань в своих ученых трудах. А великий  Гомер описал балаклавскую бухту (так считают некоторые  знатоки античной литературы) в десятой песне «Одиссеи»:

В сланную пристань вошли мы; ее образуют утесы,

Круто с обеих сторон подымаясь и сдвинувшись подле

Устья великими, друг против друга из темные бездны

Моря торчащими камнями, вход и исход заграждая...

Всякий, кто входил сюда или выходил отсюда морем, сразу же подтвердит: «Да, это Балаклава». Именно она расколота утесами на два берега одной гавани.

Все улочки Балаклавы круто сбегают к набережной. Сиротски-серый шифер крыш редко-редко где расцветится красно-черепичной кровлей. Взгляд жадно ищет эти клочки той довоенной, дореволюционной, допотопной Балаклавы. Балаклавы Куприна и Грина. Увы, война смела с домов керамические черепицы-«марсельки», и палитра города лишилась своей главной краски. Многого из того, что составляло прелесть и обаяние этого неповторимого приморского городка, лишилась Балаклава и за полвека своего недавнего статуса –«закрытый город». Где они, эти маленькие уютные кофейни и таверны, из которых почти сплошь состояла главная набережная? Нет, не общепитовские кафе с растворимым, а именно греческие кофейни, где настоящий молотый мокко варился в медных турках, зарытых в раскаленный песок, и притом помешивался палочками из камфарного лавра или древовидного можжевельника. И исчезнувшие таверны тоже не имели ничего общего с нынешними столовыми-«едальнями».