— Это все моя вина! — простонал он. — Я совсем забросил бедную собачку.
— Простите, я не понял?
— Так я же весь день проболтался на скачках в Каттерике, ставил на лошадей, пьянствовал, а про несчастное животное и думать забыл!
— И она все время была тут одна взаперти?
— Да что вы! Жена за ней присматривала.
— Так, наверное, она и покормила Мертл и погулять в сад выпускала? — предположил я, совсем сбитый с толку.
— Ну и что? — Он заломил руки. — Только я-то ведь не должен был ее бросать. Она же меня так любит!
Я почувствовал, что одна щека у меня начинает подозрительно гореть, и тотчас пришла разгадка.
— Вы поставили корзинку слишком близко к плите, и пыхтит она, потому что ей жарко.
Он бросил на меня недоверчивый взгляд.
— Мы ее корзинку сюда поставили только нынче. Полы перестилали.
— Вот именно, — сказал я. — Поставьте корзинку на прежнее место, и все будет в полном порядке.
— Это как же, мистер Хэрриот? — Его губы снова задрожали. — Наверняка другая причина есть. Она же страдает! Вы ей в глаза поглядите!
Я поглядел. У Мертл были типичные глаза ее породы — большие, темные, и она умела ими пользоваться. Многие считают, что пальма первенства по части задушевной грусти во взоре принадлежит спаниелям, но лично я считаю, что тут они биглям и в подметки не годятся. А Мертл, как видно, была чемпионкой.
— Это пусть вас не тревожит, мистер Кобб, — ответил я. — Уверяю вас, все будет в порядке.
Но его лицо не посветлело.
— Вы что же, совсем ее не полечите?
И я оказался перед одной из критических дилемм ветеринарной практики. Владельцы наших пациентов чувствуют себя обманутыми, если мы не «полечим» животное. А мистер Кобб нуждался в лечении куда больше своей любимицы. Тем не менее я не собирался тыкать в Мертл иглой только ради его спокойствия, а потому извлек из чемоданчика витаминную таблетку и затолкнул ее собачке в глотку.
— Ну, вот, — объявил я. — Думаю, это пойдет ей на пользу.
А про себя решил, что не такой уж я и шарлатан: вреда от витаминов ей во всяком случае не будет.
Мистер Кобб приободрился.
— Расчудесно! Очень вы меня успокоили. — Он проследовал впереди меня в роскошно обставленную гостиную и зигзагами направился к домашнему бару. — Выпьете на дорожку?
— Нет, спасибо, — ответил я. — Лучше не стоит.
— Ну, а я капелюшечку выпью. Надо нервишки в порядок привести, а то уж очень я расстроился. Он плеснул в стопку порядочную порцию виски и кивнул мне на кресло.
У меня перед глазами маячила постель, но все-таки я сел и смотрел, как он прихлебывает свое виски. Мало-помалу я узнал, что он букмекер, но удалился от дел и месяц назад переехал в Дарроуби из Уэст-Райдинга. Только скачки у него все равно в крови, и он посещает на севере Англии их все, но только уже как зритель.