Жить я очень хотела и подумала, что если уж жена не мешает, то чего я полезу? Может, уже хватит вмешиваться в чужую историю? В конце концов, я для чего сюда отправлена? Чтобы покончить с Гуюком. Если это сделают без меня, то к чему рисковать своей шкурой?
– Почему ты предупреждаешь меня?
Сопровождающие были уже совсем рядом, хатун снова насмешливо сверкнула глазами:
– Потому что ты хорошо держишься в седле!
Последние слова она уже договаривала вполоборота, делая знак остальным, чтобы следовали за нами.
– Смотри, как красиво! – Ее рука с кнутом, зажатым в кулаке, обвела вокруг.
Я согласилась, но только из вежливости, вокруг была степь с оврагами и какой-то горушкой на горизонте.
– Нет, ты больше любишь лес, ты не в степи родилась!
И снова скачка, но на сей раз хатун не стала меня дожидаться, она подпустила к себе сопровождающих и, практически не обращая внимания на мою скромную особу, направилась обратно к своему дворцу. Остальные тоже старательно не обращали внимания на «эту уруску».
Ну и что мне делать? На всякий случай я доехала до дворца, но поскольку внутрь не пригласили, отправилась восвояси. Никто не задержал. А что, если они потом обвинят в неуважении к Великой хатун? Они вполне могут…
На подъезде к караван-сараю меня встречала Сильвия. Я метнулась к подруге:
– Что случилось?!
– С тобой?
– Почему ты здесь?
– Тебя встречаю.
Я с трудом выдохнула.
– Зачем, Сильвия?
– Беспокоилась.
Рынок Каракорума похож и не похож на самаркандский базар одновременно. Здесь тоже многоязычие, пестрая толпа, гвалт, рев верблюдов, ржание, блеянье, самые разные запахи, звуки, цвета… Но он какой-то весь с оглядкой на дворец, что ли?
Как и везде, базар – центр общения, здесь можно встретить кого угодно.
Здесь мы встретили (хотя уже через пару минут у меня создалось впечатление, что это нас встретили) христианского священника. Он осенил нас с Сильвией большим серебряным крестом и, видно, ожидал, что подойдем к ручке, а потому был неприятно поражен, что делать этого не стали.
– Дочери мои, почему не вижу вас в стенах храма?
Едва ни ляпнув «чего я там забыла», я принялась валять дурочку:
– Какого храма?
– Христианского, – ничуть не смутился тот.
Сильвия немедленно пнула меня в бок:
– Чего он хочет-то?
Разговор шел по-монгольски, потому подруга не понимала, но необходимость перевести ей избавила меня от ответа на поставленный вопрос.
– Он интересуется, почему мы не ходим в его храм.
Сильвия фыркнула:
– Чего я там забыла? Я в храме бываю два раза в год: на Рождество и на Пасху!
Вообще-то это звучало странно из уст человека, намеревавшегося вступить в рыцарский орден. Я знала рассказы Вятича о строгих постах и многих часах молитв в ордене. А подруга действительно не слишком утруждала себя ни тем ни другим, что-то я не помню вообще ничего на эту тему… Боюсь, с таким религиозным рвением Сильвии даже головы убитого дракона окажется мало для посвящения в рыцари.