Она покинула комнату. Не найдя Урсу, она позвала двоих слуг, и они снесли в библиотеку все вещи, что она указала. Она возилась с предметами очень долго. Вчера она расставила их быстро, а теперь не могла взять в толк, как они должны были стоять. Вердана сильно разозлилась и зарычала:
– Появись! Помоги мне, – прохрипела она. – Эй, ты, дух, что поселили в меня боги, раскрой мне секрет.
Хоть молись. Ничего у нее не вышло.
Она бросила свое занятие, спустилась во двор, стала вспоминать, что здесь вчера происходило, и только фыркнула недовольно:
– Тупая толпа.
Она огляделась еще раз. От затмения до затмения Вердана чувствовала себя самой собой, а в промежутках, когда теряла чувство реальности, она не понимала, что делает, но там в забытьи ей казалось, что она мудрее самой себя. Взгляд скользил по камням двора, по пустой верхней галерее, по крыше. Вердана взглянула на окно своей комнаты в самом верхнем ярусе дома. Она снова вспомнила о знаке, который назвал Сэс. Одна из дверей тихо скрипнула. Вердана обернулась. Рушала стоял в проеме двери. Он был, как обычно, испуган.
– Подойди, – позвала она.
Рушала послушно приблизился.
– Да, госпожа Дана Вердана из Дора, – сказал он тихо.
– Ты все еще хочешь рисовать меня? – спросила она.
– Я уже нарисовал.
– Ты не видел меня.
– Я нарисовал по памяти.
Он извлек свою табличку из-за пазухи и подал ей. Увидев свое изображение, Вердана сильно удивилась.
– Ну и махина, – произнесла она. – Неужели я так выгляжу?
– Вы недовольны? – Рушала смотрел испуганно, хотя несколько мгновений назад взгляд его потеплел.
Вердане было неприятно, что он боится ее. Почему она относилась к этому ребенку по особенному? Ей жаль его? Что за ощущения она испытывает? Странно.
– Я не сержусь. Перестань бояться. Никто еще не изображал меня так, как ты… У меня действительно такой гордый вид?
– Нет, госпожа. Я боялся, когда рисовал, поэтому и вид такой…Я хотел другое показать, какой вы были, когда я впервые вас увидел.
– Что же ты увидел? – Вердане стало очень интересно: мальчик говорил странно, он не лгал и не льстил ей.
– Величие, – выдохнул Рушала. – Я увидел…
Он умолк, весь сжался и приготовился пасть ниц.
– Договаривай, – сказала она как можно мягче, но ей хотелось приказать.
– Божество, – еле выговорил Рушала.
Вердана хмыкнула и посмотрела с интересом.
– Объясни, – теперь она требовала.
– Я не могу такое объяснить, – опять испугался Рушала.
– Иди за мной, – сказала она и двинулась к пандусу, ведущему к верхнему ярусу дома.
Рушала послушно семенил за ней. Она чувствовала его страх, дрожь, его смятение. Поразительно! Она не испытывала от этого удовольствия! О, как она раньше любила, что ее боялись и почитали. Прежде она испытывала чувство восторга, если жертва или собеседник трепетали от страха, или благоговения перед нею. Еще вчера у Марасы она жила подобным, уже более слабым чувством. Оно было и приносило удовольствие. Сегодня страх Рушалы был ей неприятен, и вчера же с Урсу она вела себя как с ровней. С ровней! Странно, странно, еще раз странно. Разряженная толпа, хвалившая и восхищавшаяся ею, только раздражала, а дядя с его льстивыми уверениями злил больше остальных. Напротив, чувства Урсу к ней и чувства Рушалы были иного свойства – грели душу и вызывали отзыв. Это не свойственные ей переживания были так остры. Она ли это?