– А что там с Верданой? – спросила она осторожно.
– Голосок-то у тебя совсем не девичий, – заметила старуха. – Кто же знает, где носит покойный дух, а дом-то спалили подчистую, всех перебили: слуг, служанок и ихнего хозяина.
– Всех? – выдохнула Вердана.
– Не знаю, кто там уцелеет? Орали на улицах так, что тарарам сплошной.
– Да откуда ты узнала, что это дорский дом?
– Подслушала, что мне стоило-то. Выйдешь на рынок-то, там прямо все пересказывают. Что да как, кого убили, кто сбежал, – она перечисляла деловым тоном, – кого ограбили, что унесли, кто куда подался, кого ловят. Но вот трупов-то по улицам теперь не развешивают, сразу убивают и бросают на милость прохожих, ну, правда не многих так вот яростно поубивали, помалу, помалу. Рада благородный, верданин-то ухажер, сбежал, ну он воин известный, могучий, кто с ним справиться. Бала за ним даже не послал ловить, а вот Вердану ищут все, награда за нее такая оглашена, что до смерти не потратишь. Она канцлеру, что штырь в зад, император на ней жениться хотел, а она за дурачка Ахши подалась, вот смех. – И старуха хихикнула, а потом продолжила. – Ну, а потом уже на другой день поутихло. Да. Да, правда. Не шумят, грабить не стали, как-то само утихло. И слух пошел про то, что не Вердана вовсе была во дворце, а в ее то виде боги прислали возмездие за все грехи благородных, что если будем тихими, то боги нас к себе заберут и спасут всех. Ну, спасаться не стану, я слепая и жить так дальше не хочу. Пожила. Вот решила, схороню тебя по чести и пойду славить имена всех святых к трем могилам, чтобы уж встретить свой конец в благом расположении, чтобы без суеты, без беготни да раздоров. По тихому.
– А я умирать не собираюсь, – напомнила невзначай Вердана. Старуха пересказывала новости точно самой себе, собеседница мало ее волновала. – Не обидишься, если я уйду? А ты ступай к своим могилам.
– Точно не умрешь? – немного разочаровано спросила старуха.
– Рано мне. Подожду, – подтвердила Вердана.
– А куда пойдешь?
– К святым могилам, может, там и встретимся, – пошутила Вердана.
Женщина попыталась прикоснуться к ее руке, Вердана ловко подсунула ей локоть крепко укутанный в гладкую ткань.
– А что там? День или ночь? – спросила Вердана.
– А я не знаю, теперь, что день, что ночь, – всё шумят.
– Разберусь. Выход где?
Женщина выпустила ее. Сумерки только спустились. Вердана миновала рыночную площадь, замирая от каждого шороха, потрепанное, но роскошное платье выдавало ее принадлежность к дворянам, оружие она потеряла. Припоминая обстоятельства своего бегства из дворца, она не могла вспомнить, кто с ней бежал. Смутно все. Глупо. Почему она так странно поступила, могла извиниться перед императором и уйти. Тут мелькнуло воспоминание про Ахши, и Вердана вжалась спиной в забор, вдоль которого кралась. Ее сковал ужас. У такой глупости нет названия. Она добралась до поворота, свернула в узкую улочку, ее бил озноб.