– Да будет тебе, что ты к ней цепляешься, – одернула его мать.
– Да что-то, как-то, чувствую я не то. Не то.
Саша пытался показать пальцами замысловатый жест.
Эл позвонила в дверь квартиры, где жил Димка, это было двумя этажами выше, точно над ними. Димка сразу открыл дверь.
– Заходи.
Аромат пирогов наполнял всю квартиру. Димка потащил Эл в свою комнату и плотно закрыл дверь. Заодно он привалился к ней. Алик сидел на диване, и настроение его нельзя было назвать хорошим. Он хмурился и теребил в руках какой-то листок. Он без объяснения протянул его Эл.
– Прочти.
Эл взяла в руки листок – это была телеграмма: "Мама. Приеду двадцать шестого августа. Дома около девяти. Алик".
Эл пробежала текст глазами.
Димка вложил ей во вторую руку такой же лист.
– Хотим узнать, не твоя ли это шутка? – спросил он.
Эл прочла: "Бабуля. Буду дома двадцать шестого августа. 7 утра. Дима".
Эл отрицательно покачала головой.
– Нет. Не я. Моему отцу пришла такая же.
Эл вернула листы обратно, потом села рядом с Аликом.
– Какие мнения? – спросила она.
– Мы решили… Вернее я решил, что это патруль службы времени. Нас вычислили.
– А такое вообще существует? И с какой радости они телеграммы шлют? – спросила Эл.
– Да, такое существует. Я слышал тихий шепот на эту тему. Очень тихий, – ответил Алик.
– Или контакт, или предупреждение, – заключила Эл. – Надо решить что именно.
– Ты чувствуешь? – спросил Димка у Эл и многозначительно посмотрел.
– Нет. Ничего. Так скоро… Другое. Это другое.
– Вот что. Собирайтесь и пошли ко мне. В гости. Дим, зови бабушку. У нас сегодня двойной праздник. Я стану теткой.
– У-у-у! Поздравляю. Тетя Элли, – захихикал Димка.
– Тогда я у тебя переночую, Димка. Можно?
– Конечно.
Эл посмотрела на Алика. Ему сейчас не сладко. Он один из них троих не нашел общий язык с родителями. Его мать ревностно отнеслась к его исчезновению и не простила. Эл стала семейным врагом.
Она осторожно положила свою руку на руку Алика.
– Хочешь, я завтра поговорю с твоими родителями? – предложила она. – Мне не трудно.
– Нет. Я просто туда не вернусь. Придумаю что-нибудь, а пока поживу у Димки.
– Неужели все так плохо? – спросила она.
– Еще одно исчезновение – и я больше не сын. Я решил их опередить и сам ушел. Не позволю, чтобы меня унижали.
Эл только головой покачала. Что тут скажешь? У Альки нрав гордый, если он обижается, то всерьез и надолго. Неужели эти люди не понимают, что могут потерять сына навсегда?
– Телеграммы – не вовремя. Нам бы сейчас держаться всем вместе, но тебе надо поехать домой. Попытайся еще раз, – посоветовала Эл.