- Хорошо продала или дешево купила?
- Бери выше! Я помогла другу, который когда-то помог мне.
- Освободиться от долга приятно, - хозяин отхлебнул сока.
Когда либиец подошел к забившейся в угол соплеменнице, та еще теснее прижалась к стене. Раб что-то сказал, женщина покорно взяла чашу. Присутствующие на миг увидели заостренное книзу лицо с выпуклыми темными глазами. Сумеречный взгляд либийки скользнул по веселым лицам и тут же спрятался. Тейе показалось, что когда-то давно она видела это лицо, но не придавленное тупой покорностью судьбе.
Где это могло быть? В Умизане, во время нашествия диких?..
А, стоит ли вспоминать! Согревшиеся люди, перекидываясь шутками, допивали чаши, разноцветные руки тянулись к блюду со сладостями.
Не хотелось выходить из теплой колымаги на пронизывающий ветер, но пора было продолжать путь. Тейя сняла со шнурка кольцо, получила несколько бусин сдачи. Вскоре стук колес легкой повозки затих вдалеке.
- Поедем и мы? – встрепенулся торговец.
- Брат, - обратился к нему либиец, - может быть, сначала…
- Ты прав, - атлант и ухом не повел на неслыханно дерзкое обращение. – Матери либов пора узнать правду.
При этих словах женщина вздрогнула и подняла голову, затравленно озираясь. Проклятый узкоглазый, купивший ее утром у владельца ткацкой мастерской! Откуда он узнал, кто она? Что теперь будет? Не с ней – с племенем!
В густеющей тьме, по выбоинам одной дороги катились две повозки. В легкой, убежавшей вперед, спали, обнявшись, две атлантки, выбравшие счастье, не понятное другим женщинам: наемная певица и будущая жена раба. В тяжелой колымаге далеко позади атлант и либиец убеждали потрясенную Хамму, что она среди друзей и скоро увидит свой народ. Никто из людей в повозках не знал, что недавно они отпраздновали два похищения вместо одного.
- Опять жуешь листы? – Ор вздрогнул. В дверях стоял Палант с грозным лицом и подергивающимися от улыбки губами. – Ты отощал еще больше, чем той весной, на Оленьей. Смотри, не доживешь до синего платья!
- Силы хватит! – Ор потянулся, хрустнув костями.
- К ней бы хорошее копье, чтобы размяться, протыкая узкоглазых?
- Палант, довольно! – взмолился Ор. Несколько дней назад знаток, соскучась по шутке, разыграл сцену «узнавания» и теперь то и дело конфузил гия воспоминаниями
об их первой встрече.
- Ну-ну, не тявкай, гийский лис. Сейчас ты поедешь с болтливым шакалом во Внешний Круг. Зачем? Там увидишь.
Полдороги Палант высмеивал заумные места древних поучений и толкования, которые им дают иные мудрецы. Потом вдруг стал умиляться завидной судьбе тех, кто весь ушел в поиск, освободясь от пустых удовольствий обычной жизни. Ор никак не мог уловить, где серьезная речь переходит в насмешку.