Самую чуточку. Не больше, чем на одно деление. Расслабиться, скажем, на два деления не позволял примечательный фактик: с помощью нехитрого, заранее обговоренного словесного кода Довнар сообщил, что за ними какое-то время тащилась машина, выполняя, вне всякого сомнения, функции хвоста…
Повесив трубку, он пытливо осмотрел в зеркале свою унылую физиономию, вышел в коридор и вразвалочку направился к двери, украшенной табличкой «менеджер по связям с общественностью». Открыл ее без стука — какие формальности в учреждении в рабочее время — и, убедившись, что хозяйка пребывает в одиночестве, вежливо осведомился:
— Простите, не помешал?
— Не помешали, — обнадежила хозяйка, послав ему безликую профессиональную улыбку. — Вы из трансагентства?
— Отнюдь, — сказал он, садясь. — Я из Сибири, из головного, так сказать, предприятия, Черский моя фамилия, по паспорту, вы только не смейтесь, Данила, а по отчеству Петрович…
— Ого! — Какой-то миг казалось, что она по-мальчишески вдруг присвистнет. — Мне встать в знак почтения?
— Да что вы, дамам вроде бы и не положено…
— Данила Петрович… — протянула она. — Смеяться я не буду, я и сама по паспорту — Оксана Моллаховна. Ужас, верно?
Данил откровенно ее разглядывал, прежде всего, она вовсе не производила впечатления убитой горем, что для ветреной красотки, которую иные обзывают вовсе уж непечатно, в общем, объяснимо… Самую чуточку перефразируя классика, можно сказать: перед ним сидела совершеннейшая красавица. Вместо роскошной косы, правда, роскошные распущенные волосы, а вот ресницы и в самом деле стрельчатые, а уж синие глазищи… черные волосы и синие глаза сочетание, будоражащее кровь, можно приревновать и наделать глупостей. Из-за такой вот — можно.
— Может, мне встать и повернуться вправо-влево? — спросила она с самым невинным видом.
— Зачем?
— Вы с меня прямо-таки мерку взглядом снимаете…
— А вдруг — раздеваю? — усмехнулся он.
— Да нет, — серьезно сказала она. — Именно мерку снимаете, когда взглядом раздевают, глаза совершенно другие… Каков же итог?
— Стараетесь показать, что вы чертовски независимы, — сказал Данил. — В чем истоки и корни, понятно — хороший специалист, да еще с вашей внешностью, без работы долго не останется. Про вас говорили, что вы хороший специалист…
— А у вас что, к независимым женщинам какое-то особое отношение? С ноткой негатива?
— Помилуйте, — сказал Данил. — Независимые женщины мне всегда нравились:
Маргарет Тэтчер там, миледи Винтер… Знаете, я просто раздумываю, с чего начать…
— А это зависит от того, что вам про меня наговорили.