Беда российской медицины — у нас все делается по понятиям. Предполагается, что врачи будут руководствоваться собственным здравым смыслом и пониманием ситуации. Возьмем, например, противоречия, которые связаны с отказом от реанимации. Есть Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, принятые в 1993 году. И есть там статья 33, где написано, что человек вправе отказаться от любого медицинского вмешательства. Нельзя лечить насильственно. Хорошо, но при этом у нас есть еще и специальная статья 45, согласно которой врач не только действием, но и бездействием не может приближать смерть. Получается, что с одной стороны — я не могу не реанимировать. С другой — пациент потом может сказать, что согласия не давал. Хотя даже если больной на лбу себе сделает татуировку: «Отказываюсь от реанимации!», его будут вытаскивать. Никому не хочется попасть под суд за убийство.
Если пришлось бы решать вопрос об отключении, никто бы не знал, что делать и куда обращаться. К главврачу? В суд? В прокуратуру? На Западе тоже все запутано, сложно, юристы спорят. Но там создается прецедент, и в других случаях суду уже легче. Процедура есть, вот в чем прелесть.
Другое дело, что в отечественных больницах пациенты, если они не вышли из комы, быстро уходят в другое место. Лежать по 15 лет — это не для нас. Есть, конечно, исключения. Генерал Романов, например. Но рядовой больной... если он месяц пролежит, уже счастье. Такой больной требует офигенного ухода. Нереального. Поэтому никто не будет ему в присутствии родственников, священников, представителей комиссии по медицинской этике торжественно отключать аппарат. Подождут — сам помрет. Пролежни, септические осложнения, воспаление легких — все и закончится. А если врачи будут убеждены, что дело абсолютно безнадежно, голову больному отстрелило напрочь, и энцефалограмма это подтверждает, ну, возможно, его выключат тайком. Кто-то возьмет на себя неприятную обязанность. Произойдет это тихо, ночью, в реанимационном отделении. Наутро родственникам скажут: «Умер. Он же у вас тяжелый был». И никто не сможет ничего доказать. Да и не будет доказывать. Тем более, что его душа уже, образно говоря, давно на небесах«.
К вопросу о душе на небесах. Богословы тоже не торопятся заявлять что-то определенное о людях, чья энцефалограмма показывает прямую линию. Наиболее изящно и в общем-то логично в свое время высказался Папа Пий ХII. Когда его спросили, присутствует ли в таком теле душа, он ответил, что она отлетает от человека в момент смерти. Ну а когда следует констатировать саму смерть — это уж, простите, пусть решают врачи.