Тут пора бы сказать два слова о том, что, собственно, в этот момент происходит — не с точки зрения чистой биологии, а по мифу.
Итак, что такое «душа вон». Душа — это, попросту говоря, дыхание. Обитает она, — как указывает, например, Даль в одном из своих разысканий, — в ямочке на шее, под кадыком. Если помните «Москву — Петушки» — в то самое место Веничке вогнали шило. Вот оттуда-то она и уходит, когда «уже всё». Отсюда происходит довольно многое. Например, неполиткорректное представление о том, что «у бабы души нету», или, по крайней мере, ее заметно меньше, чем у мужика — потому что у женщины нет кадыка, и где ж душе поместиться. Или смутно памятное нам выражение «закадычный друг» — в смысле «задушевный», «близкий». Впрочем, этимологический словарь Крылова дает другое, циническое объяснение: «Выражение „залить за кадык“ означает „выпить спиртного“, „напиться“; из этого-то выражения и образовалось прилагательное „закадычный“, которое в сочетании закадычный друг первоначально означало „друг по застолью, по выпивке“ и лишь впоследствии приобрело значение „задушевный“, „близкий“». Ерофеевский Веничка не увидел бы большой разницы — как не видел ее и автор поэмы, со свистящей дыхательной трубкой как раз в этом самом месте... Впрочем, это уже пошла лирика, а тема у нас суровая, поэтому особенно расслабляться не будем.
Подведем же итоги. Итак, смерть почтенна сама по себе, почитаем и покойник. Гибель врага вызывает иные чувства — гордость за себя и нечто вроде уважения к сильному противнику, ибо убить слабого мало чести. Ну и, понятное дело, ликование по поводу хорошей добычи. Умертвление же низкого — слабого, нищего, ничтожного, уже согнутого жизнью, то есть, считай, социально мертвого, — не вызывает никаких особенных чувств. «Так себе событие».
Это, так сказать, стандарт. Бывает также и смерть четвертого рода — когда умирает человек, чье место занять нельзя, так как он его создавал самим своим присутствием в этом мире. Пророк, учитель, гений — все они, может, нам что-то и оставляют (и даже очень многое), но они сами ценнее любого наследства или наследия — хотя оно иной раз будет подороже груд злата, даже в самом прямом материальном смысле. И тем не менее — в такой ситуации ближние чувствуют именно то самое, что называется «ощущением невосполнимой утраты». Для такой смерти специального слова не придумано — так как ситуация редкая: если честно, мало какой сверчок стоит больше и стоит выше, нежели занимаемый им шесток. Но — бывает ведь, хоть и нечасто.
Есть также и пятая смерть, противоположного свойства. Это смерть человека, который как раз и предназначался к тому, чтобы стать расходным материалом — например, солдатская. По солдату никто не скорбит, кроме мамы с папой, да таких же, как он, и это скорбь совершенно особого рода: понимание, что на его месте мог бы оказаться кто угодно, да завтра-послезавтра и окажется. Собственно, это не столько сожаление об утрате, сколько memento mori: «Ну что, ребята... хороший был парень... эх». И все выпивают, и каждый думает о том, о чем вслух говорить не стоит. Но вот про «невосполнимую утрату» на ум нейдет совсем — потому что через неделю пришлют пополнение, и все это тоже знают, и представляют даже, сколько именно пришлют, из расчета среднего расхода личного состава на единицу времени. Тут мне, конечно, скажут, что личность уникальна, что со смертью каждого человека от нас уходит целая вселенная, и колокол звонит по тебе. Плюс к тому же стандартный европейский погребальный политес, хотя и не предполагает бурных изъявлений скорби, зато содержит обязательные к произнесению формулы типа «невосполнимая утрата», «ушел от нас, и его некому заменить», и все прочее, свидетельствующее вроде бы о том же самом. Нетрудно, правда, заметить, что особенно много таких слов говорится как раз в тех случаях, когда покойника не просто можно заменить, а прямо-таки хочется заменить, и самые пламенные речи произносят как раз те, кто уже нацелился на освободившееся местечко. Да вспомните похороны какого-нибудь общественного, прости Господи, деятеля, или, скажем, работника искусства: арию «он был уникальным, неповторимым, другого такого человека не рождала земля и уж точно не родит» в таких случаях обычно исполняют именно кандидаты в наследники и преемники.