— А голый вассер?
— Нудист — представитель противника. Творец Мутабора.
— Это как?
— Повтор реанимации — сохран деятельности мозга.
— Ничего не понял? Он что — врача садировал, пока тот не обернулся?
— Подтверждение. Момент — прятки в кузов.
— Доктор, а что это вы так странно размовляете?
— Мутабор — сохранение речи. Понимание речи. Только существительные.
Наконец находится хоть один нормальный человек. С нормальной реакцией на мой явный бред.
— Охренеть! Что, серьезно? Он говорит?
— Подтверждение.
Мутабор начинает кряхтеть.
Семен Семеныч с сомнением смотрит на меня, с опаской на Мутабора.
— Ладно, давайте в кузов.
В кунге шаром катай. Печки нет, хотя вроде как положена по штату — и лист железа на полу, и забитая дырка в стенке. Холодно, почти как на улице. Наверное, потому и нет никого.
— Мутабор, а что на заводе?
— Ы?
— Семен Семеныч — конкретность вопроса.
— В каком смысле?
— В таком, что так и я не отвечу.
— Вам и отвечать нечего — вы там не были.
Морф опять начинает кряхтеть. Это, конечно, лучше, чем их стенание или как там они кричат перед атакой, но все равно неприятно.
— Извинения.
— Хххррня!
Семен Семеныч подскакивает.
— И впрямь говорит! А петь он умеет?
Ну, это понятно. Петь Семен Семенычу было, видно, не с кем, а привычка — вторая натура. Соскучал.
— Мутабор — песня? Приглашение.
Морф опять чумеет. Когда уже начинаю бояться, что он завис наглухо, — пожимает плечами.
— Проба?
Еще раз пожимает плечами.
Потом как-то скептически выговаривает:
— Хххммуссыххаферрапхия… шшуушшь!
— Музыкотерапия польза. Логопедия.
— Ссзаиха?
— Мутабор заика отрицание. Фонетика улучшение. Коммуникативность.
После такого словечка и отдохнуть пару часиков не грех…
— Времяпрепровождение, — вклинивается Семен Семеныч.
Опять пожимание плечами.
— К слову. Семен Семеныч, оружие отсутствие?
— Йопта! В кабине оставил! Я мигом!
Пока он бегает, морф презрительно спрашивает:
— Хххоннфохь?
— Отрицание. Шофер. Профессионал. Певец.
Фырканье в ответ.
Хлопает дверь. На этот раз у Семен Семеныча на спине АКМС.
— Готовы? Споем?
И, не дожидаясь ответа, с воодушевлением начинает:
На далеком Севере
Эскимосы бегали,
Эскимосы бегали —
За моржой!
Знаю эту песенку. Старая, студенческая. Петь можно бесконечно. Очень хорошо петь в пьяной компании, слова заучиваются быстро. Хотя сюрреализм происходящего у меня на глазах только подчеркивается.
Очень вовремя дверь распахивается — меня вызывает «старшой».
Напоследок решаю пустить парфянскую стрелу:
— Мутабор, консультация, возможность, хирургия, раненый?
Опять бедолага завис.
— Решение по возвращении.
Уф! Бегом с посыльным. Николаич спорит о чем-то с инженером и летехой — командиром бронетехники нашей группы. Кроме них там же еще несколько человек — и мой знакомый сапер. Только они в перепалке не участвуют.