Море подхватило их обрадованно. Вцепилось, как зверь в добычу. И понесло подальше от просыпающегося села. Так и не услышавшего в реве шторма голоса женщины. А она молила помочь ей. Спасти.
Море расправлялось с нею медленно, не торопясь. Сначала весло отняло, потом закачало лодку с борта на борт. И — устав — перевернуло слабую посудину. Мария еще пыталась вынырнуть, но берега не было видно.
— Митя! Сынок! — кричала, зная, что сына не сможет больше увидеть. Что ей не выбраться. Не спастись. Никто не поможет. Но ей хотелось в последнюю минуту увидеть его лицо. И успокоиться. Перевернутая лодка черным гробом наплывала на нее. Удар килем и висок. В глазах темно. Нет Митьки! Нет! Есть море! Шторм!
Марии еще долго не хватились, если бы не мальчишка. Вскочив со скамьи, он кричал:
Мама! и просился к морю.
Ее вынесло лишь на третий день к утру. Пробитый лодкой висок почернел. Руки в судорожные кулаки сжаты.
Рыбаки сидели, потрясенные случившимся.
Что ж делать-то?
Хоронить.
Я не о том.
чем же?
С Митькой как быть?
детдом придется сдать.
— Конечно, куда же еще?
— У всех свои дети.
Митька сидел у кровати. На ней лежала мать. Мертвая. Он звал, она не слышала. Он плакал, она не видела и не утешала, как обычно.
— Мама! Мама! — веснушки исчезли с лица мальчишки. Глаза не верили. Он не слышал, когда в дом вошел Чумаев. Его никто не заметил. Он подошел к ней, снял шапку. И подошел к рыбакам:
— Хоронить когда будете?
— Завтра.
— Ас Митькой, что решили?
Рыбаки глаза спрятали. Лишь один, тот что хитрить не научился, ответил за всех:
— В детдом его придется сдать.
— В детдом? Так она ж из-за вас! Из-за лодки! — не выдержал Медуза.
— Мы ее о том не просили.
— Хорошенькая плата за подвиг — выблядка растить со своими детьми! Нет уж! Уволь…
Не дал ему договорить Костя. Схватил его лицо ладонью, к стенке припечатал одним ударом.
— Сам ты лярва! Я те, падла, дам, как сироту обижать! Да кто тебе его отдал бы?
— Тебе, что ль, отдадут? — сказал насмешливо кто-то из бригады.
— Вам он все равно ни к чему! А мне — отрада! — Он подошел к мальчишке, взял его за руку.
— Пошли.
— Куда?
— Домой.
— А мама?
— Завтра хоронить надо, Митянька.
— Я не хочу.
— Так надо, ты сегодня мужчиной стал. Понимать должен. Пошли.
Назавтра рыбаки похоронили Марью. Неподалеку от села. Долго не отходили от могилы двое — сын и Костя. Дав мальчишке проститься с матерью, Чумаев взял его за руку.
— Пойдем.
Митька послушно встал. Пошел к дому сезонных рыбаков. Те стояли на крыльце.
— Пошли. Нам не сюда, — отвел мальчишку от дома Костя.
Рыбаки молчали. Никто не сказал ни слова.