На утро он встал тяжело. Всю ночь во сне видел перед глазами кулаки кентов, оскаленные, перекошенные злобой, черной ненависть лица. Слышал угрозы, проклятья. Тело болело так, будто не во сне, а наяву его избили. Не щадя.
— Ох! Жизнь проклятая. Верно, спирт впрок не пошел. Вон, как всего ломает, — вздыхал Муха. И попив кипятка, тяжело ступая, направился к дому, указанному вчера Николаем.
Надо работать. Надо как-то жить, чтоб не отправили назад в лагерь. Здесь — этот матрос. Но от него кулаком можно отбиться, волка — можно задавить, за него и срока не прибавят. От кентов не отмахнешься. Их много… И как бы ни было плохо, все ж тут лучше, чем в лагере, — подходит к дому Сеня.
Едва он растопил печь, и та, задымив, пустила в комнату столб дыма, в дом вошел старшина.
— Привет фартовым! — сказал он.
— Здорово, торпеда! — рассмеялся Сеня.
— Дымишь?
— От лягавых маскируюсь.
— А где ж они?
— А волки!
— Ох! Ну и черт ты! — хохотал Николай.
— Боюсь, чтоб меня с тобой не спутали. Вот и подпустил. Мы завсегда в тумане, да в дыму работали. Одним словом — под шумок.ты — иначе.
— Значит, контакты с волками налаживаешь?
— Ага! Заманю. А там и твоего врага приловлю.
— Хитро.
— Волк волка знает как поймать, — усмехнулся Муха.
— Все это хорошо. Но сначала пошли поедим. Тебе нельзя без завтрака оставаться. Заодно и тут печка обгорится. Дым выйдет. Отсырело все. С час нужно обогревать. А там и работу начнешь.
— Лады.
— Як обеду вернусь.
— Курева мне возьми.
— Помню.
— И бутылку. Тоже на запас.
— Спирт есть, весь бери. Твой он. Мне после контузии этим увлекаться нельзя. Голова болит от него.
— Ничего! Я за двоих один управлюсь, — ел Сеня и посмеивался.
— В этом нет сомнений, — хохотал Николай.
Позавтракав, они вернулись в дом.
— Сегодня протопи хорошо. Воду вот в эту бочку набери. И подмети здесь. Потом вот эту лозу видишь, еще на чердаке полно забит. Так вот ты ее в бочку сунь. Побольше. Пусть отмокает. А сам иди отдыхать. За корзины завтра возьмемся. А чтоб не скучно тебе было, вот папирос возьми. Пару пачек хватит до моего приезда?
— С лихвой.
Ну давай! Я пошел, — вышел моряк.
Сенька, вздохнув, подложил дров в печь. И, взяв ведра, пошел за водою. Он видел, как отчалил катер и, пробиваясь сквозь лед, пошел н поселку. Муха вздохнул. Набрал воду. И, разогнувшись, онемел. Прямо на берегу, откуда недавно отошел катер, сидел матерый сильный волк. Он рычал вслед виднеющемуся катеру. С клыков капала
Зверь даже не повернул голову в сторону Мухи. Не обратил на него н внимания. Вроде не было тут Сени, а если и был, то не был ею врагом. А другом. Понимающим его. Своим кентом.