— Пятнадцать тысяч — и заткнись, пожалуйста. Кушай своего сома молча.
Грейс не возражала. Она продолжила есть сома, потом вдруг бросила вилку с ножом и, схватив бутылку, налила себе в опустевший бокал.
А потом выпила сразу половину.
Танжер вздохнул. Грейс была очень ценным агентом, но нервы у нее были не в порядке. Своими внутренними переживаниями и сомнениями она пожирала
себя и изматывала, приближая время, когда им придется расстаться.
Быть может, она протянет всего год, а может, и того меньше. Чем ценнее агент, тем короче его жизнь. Это не Танжер придумал, и не ему это менять.
Бутылка с коньяком служила своеобразным детектором, и Танжер всегда выставлял ее перед важными агентами, ожидая их реакции на крепкий алкоголь. Чем дольше они работали с ним, тем больше нуждались в коньяке, вино их не интересовало.
— Кто он? — спросила Грейс.
— Мальчишка, рядовой солдат.
— Ты никогда не подключал меня к ликвидации рядовых солдат.
— Этот особенный. Появляется там, гае его не ждут, безупречно работает на своей машине и убегает на десантном транспорте. А еще стреляет из бронебойной винтовки так, что целые подразделения бронированных машин выходят из строя.
— Избавь меня от этих подробностей, Джефри. Что нужно сделать?
— Нужно сделать то, что ты обычно делаешь лучше всех. Заставь его забыться, потерять осторожность и попасть под удар.
— Понятно, — кивнула Грейс и допила коньяк, даже не поморщившись. — А когда это случится?
— Нам нужно провести подготовительную работу, выяснить, когда тардионы начнут выезжать в городок для отдыха, они недавно в этом районе, ждем, пока по- обвьпснутся. Как только мы поймем, как и когда можно выйти на конкретный объект, я тебя вызову.
— Однажды ты заплатил мне целых восемьдесят тысяч, — вспомнила она, не поднимая глаз от блюда.
— Это был особый заказ, — пожал плечами Танжер. Именно такие воспоминания и укорачивали жизнь агентов. Они слишком много знали. — К тому же тогда у меня скопилось достаточно денег, при том что в не
скольких прежних заказах я тебе недоплачивал. Один раз ты даже сделала работу за три тысячи.
— А ты помнишь, как завербовал меня? — спросила вдруг Грейс и, потянувшись за коньяком, налила себе еще.
— Конечно, — бодро кивнул Танжер. — Я пришел к тебе в камеру под видом адвоката, и мы все обговорили…
— Нет, Джефри! — покачала головой Грейс, и ее каштановые волосы рассыпались по плечам. — В камеру ты пришел, чтобы закрепить успех, а вербовал ты меня раньше — в парке на скамейке.
Грейс пьяно хихикнула и залпом допила коньяк, потом зажмурилась и повела плечами.