Говорил пакгаузный, обращаясь к агенту пароходного общества:
— …долго не берут! Вчера пришел в пакгауз — слышу вонь. А откуда — неизвестно. Только будто из угла несет… Сегодня утром перерыл всю кладь, багаж и нашел…
— Что же там такое? — спросил пароходный агент.
— Из корзины несет! — ответил пакгаузный. — Невозможно стоять. Корзина багажом до Костромы из Казани сдана в пакгауз с парохода пять дней тому назад, а получатель не приходит…
— Пойдем–ка посмотрим, — проворчал недовольным тоном пароходный агент.
Какое–то странное, инстинктивное чувство потянуло нас за говорившими, и следом за ними мы вошли в пакгауз.
Мой нос сразу ощутил сильную вонь, стоявшую там.
Пароходный агент поморщился и неистово плюнул.
— Черт знает что такое! — выругался он. — Вынь эту мерзкую корзину; в ней, должно быть, протухшее мясо! Надо будет составить акт, позвать полицию и выбросить ее ко всем чертям. Сходи–ка за речной полицией.
Пакгаузный выбежал из помещения и вскоре возвратился с несколькими чинами речной полиции.
Заявив о том, что протухший товар в корзине портит воздух в пакгаузе, пароходный агент попросил вскрыть корзину.
Заинтересованные, мы невольно приблизились к этой группе.
Корзину развязали и открыли крышку.
Страшное зловоние пахнуло из нее.
В корзине лежал тюк, тщательно обмотанный в толстый брезент.
Подрезанный с трех сторон брезент был сброшен, и в одну секунду все присутствовавшие с ужасом отскочили в сторону.
В брезент был упакован человеческий труп, разрезанный на куски.
В том, что труп этот принадлежал человеку, не было никакого сомнения, так как отрубленная кисть руки, лежавшая сверху, сразу бросалась в глаза.
— Черт возьми! — произнес Шерлок Холмс, приближаясь к корзине. — Товар, видимо, давнишний!
— Я бы попросил вас убраться из пакгауза! — свирепо налетел на него полицейский офицер, только теперь заметивший наше присутствие.
— А отчего бы не просто: «выйти»? — с усмешкой спросил Холмс.
Эта простая фраза взбесила полицейского, видимо, не привыкшего к замечаниям.
— Вот сведу в участок! — заревел он, открывая зачем–то портфель, словно собирался писать протокол.
— Прекрасно сделаете, — невозмутимо ответил Холмс. — Можете записать мое имя. Меня зовут Шерлок Холмс.
Картина получилась великолепная.
Полицейский чин, совершенно сконфуженный, растерянно забормотал извинения.
Все же остальные, услыхав имя знаменитого сыщика, молча глядели на него широко открытыми глазами, забыв и о корзине, и о разрезанном на куски человеке.
Как ни в чем не бывало Шерлок Холмс повернулся на каблуках и молча вышел из пакгауза.