Трофеев, не считая грузов с ограбленного конвоя, было много. На большом куске парусины лежало собранное с трупов оружие. Богатый выбор. От русских Калашниковых, до немецких G-3. Несколько китайских пистолетов-пулемётов, шестьдесят четвёртой модели, с интегрированным глушителем, под маузеровский патрон калибра 7,63 мм. и целая россыпь разнообразных пистолетов и револьверов.
— Что будет с этим арсеналом? — спросил я у Чамберса.
— В каком смысле? — уточнил он и окинул взглядом железо, — Что с ним будут делать? Сдадут в арсенал Ордена. Отремонтируют, вычистят и продадут новым поселенцам. Бери, если что-то приглянулось, потом уже не получишь.
— Не вижу ничего интересного. Разве что вот это, — я подошёл поближе и выудил из кучи железа Heckler und Koch. Если быть точным: модель MP-5A3, с выдвижным прикладом. Удобная машинка, под девятимиллиметровый люгеровский патрон.
— Зачем тебе эта хлопушка? — спросил Джек.
— Чтобы брать её с собой в город и не таскать постоянно Калашников.
— Резонно, — рассеянно кивнул он, — резонно…
— Идём, Джек, — я хлопнул его по плечу, — соберём вещи и домой.
— Дерьмо, — Чамберс зло сплюнул, — какое-же это всё дерьмо!
— Идём, «Легенда Новых земель», идём…
Через несколько часов мы тронулись в обратный путь. Между сидящими в машине бойцами, лежало тело Чака Карраччи, упакованное в чёрный пластиковый мешок. Джек Чамберс устроился у заднего борта и хмуро смотрел наружу, а я дремал, привалившись к жёсткой спинке сиденья. Говорить не хотелось. Думать, впрочем, тоже.
24
5 год, по летоисчислению Нового мира
Центральная база Ордена по приёму поселенцев
Мы вернулись вчера, поздно вечером. Вместе с нами прилетел и Эндрю Пратт — так было указано в приказе, полученном от Службы безопасности. На вертолётной площадке нас встретили сотрудники Виктора и через двадцать минут мы были в конторе. Начальства на месте не оказалось и нас развели по разным кабинетам. Нет, не для задушевных бесед, а для того, чтобы написали подробный отчёт. Стол, несколько стульев и тёмное пятно окна, выходящее во внутренний двор. Спартанская обстановка… Я сбросил сбрую и рюкзак на пол и подошёл к столу. Несколько листов бумаги, шариковая ручка и карандаш. Как говорили древние — ничего лишнего. Даже пепельницы не видно. Мозги не работали, жутко хотелось спать, но ничего не поделаешь — придётся писать. Надо понимать, что руководство уже поставлено в известность и оно рвёт и мечет, требуя результатов. Пусть и бумажных…
Примерно через полтора часа, дверь открылась и в комнату вошёл Виктор. Мало того, что никогда не стучит, так ещё и не здоровается. Выглядит скверно, будто это он сдерживал колонну, а не мы. Одежда в пыли, значит не в кабинете отсиживался. Интересно, где его носило? В руках папка, на которой, словно на подносе, стоят две кружки. Как трогательно! Ещё немного и я расплачусь от умиления.