Саше тут же вспомнился жаркий летний день.
Они с мамой на огороде пололи картошку. Верней, мама полола, а Саша следила за Белкой, которой было позволено пастись в кустах смородины. Чтобы не пересекала гра-ницу, козу привязали длинной веревкой к самому толстому смородинному стволику. Но настырной Белке все время хотелось уйти на грядки с капустой. Саша без конца вскакива-ла со своего одеяльца, на котором они с Маней загорали, и грозя Белке хворостинкой, воз-вращала ее на исходную позицию. И все же один раз коза исхитрилась вывернуться из своего ошейника. Не успела Саша и сообразить, что произошло, как она без предупрежде-ния рванула с места и понеслась по соседскому огороду, с особенным своим козьим удо-вольствием раскидывая копытами морковную и свекольную ботву. И Саше долго не уда-валось ее развернуть в нужном направлении.
Они носились по соседским грядкам. Мама кричала, потом, бросив тяпку, тоже присоединилась к погоне. Так и бегали втроем, пока на огороде не появился заспанный Саша в мятых тренировочных брюках. Белка в диком своем экстазе как раз проносилась мимо него, и Саша играючи схватил ее за рог, потом перехватил другой рукой под живот – поймал. Когда мама и Саша подбежали к ним, Саша с нахальной, как называла ее мама, ухмылкой поставил козу на землю и, придерживая ее одной рукой за рог, другой обнял за талию маму и сказал, что за этот подвиг ему положен орден. Но так как у «девчонок» ор-дена наверняка нет, то он согласен на поцелуй. Мама сердито вывернулась из-под его ру-ки, и сказала: «Сашка пусть целует. Это она козу прозевала». И Саша вскарабкалась по Саше до его щеки, и приложилась к ней губами. Щека была колючая, и Саша даже расчи-халась – укололась носом.
- Нам с Сашкой не съесть, - тем временем продолжала баба Света, - ты возьми, ма-ма каши с пшеном наварит. Белка-то до-оится?
Саша медленно кивнула, не выпуская изо рта край чашки с чаем. Когда ж это мама будет варить кашу, если они сегодня уезжают? Вечно эта баба Света ничего не помнит.
- Ну вот, с молоко-ом и сварит. Вкусная будет каша, вот увидишь. Возьми тыковку-то, не забудь.
Она возилась с печкой – выгребала вчерашний пепел в ржавое ведро, накладывала дрова – хитро, шалашиком над скомканной газетой, потом потянулась на цыпочки - от-крыла заслонку, с нее же сняла коробок спичек и чиркнула возле бумаги. Огонь сходу ох-ватил дрова, в трубе заныло радостно и тоскливо одновременно. Баба Света неторопливо подкладывала дрова в пылающее нутро печки, прицеливаясь каждым поленцем – куда бы ловчей бросить, и как будто не слышала этого воя. Саша вздохнула, встала ногами на та-буретку и наполовину задвинула заслонку обратно. Потишало.