Горько
рассмеявшись,
она добавила.
– Как
же тебе, должно
быть, нравятся
все эти маленькие
вендетты. Ты
что, приходишь
в экстаз, унижая
меня чуть ли
не до чувства
тошноты? Или,
может, получаешь
какое-то извращенное
удовольствие,
сначала оскорбляя,
а уже через
секунду засовывая
руку мне под
юбку? А только
речь заходит
о том, чтобы
меня отпустить
– просишь остаться,
прекрасно
зная, что я нахожусь
в опасности…
От тебя!
Ему
нечего было
отрицать. Он
провел рукой
по лицу, едва
осознав, правдивость
всего сказанного
ею. Его чувства
к Эмме стали
ему яснее, так
же как и ее –
достигли точки
кипения. Лаклейн
хотел признать,
что она его
пара. Что, он
держал ее рядом
совсем не для
того, чтобы
причинять
боль.
Но знал,
что сейчас не
лучшее время
для правды.
- Ты, как
и все остальные,
просто переступаешь
через меня,
даже не интересуясь,
каково, при
этом, мне, - когда
ее голос в конце
сорвался на
хрип, Лаклейна
затопила волна
раскаяния.
- Ой-ой,
наверно, мне
лучше заткнуться,
пока я совсем
не расклеилась.
Не хочу огорчить
тебя видом
своих омерзительных
слез!
- Нет,
Эмма, подожди…
С шумом
- и удивившей,
казалось бы,
ее саму силой
– Эмма захлопнула
дверцу машины
и зашагала
прочь. Лаклейн
не остановил
ее, хотя и пошел
следом, стараясь
не упускать
из виду.
Сев
на скамейку
у здания заправки,
она опустила
голову в ладони,
оставшись
сидеть в такой
позе. Как только
Лаклейн заправил
машину, закапал
мелкий дождь
и повеяло странным
ветерком. Его
прохладный
порыв откуда-то
принес увядший
цветок и бросил
Эмме прямо на
колени. Подняв
цветок, она
понюхала его,
но тут же с досадой
смяла.
В этот
момент Лаклейн
понял, что она
никогда не
видела, как
цветут цветы
на солнце. И в
его груди что-то
защемило, какое-то
незнакомое,
но такое сильное
чувство, что
это потрясло
ликана.
Он понял,
что проблемы,
существовавшие
между ними,
заключались
не в том, что
ему была дана
не та Пара, а
в том, что он
не мог свыкнуться.
И только
он об этом подумал,
как, вдруг, прямо
перед Эммой,
откуда ни возьмись,
появились три
вампира.
Пришли,
чтобы забрать
ее у него навсегда.
В тот
же миг Лаклейн
осознал, что
должен отпустить
Эмму к родным,
освободить
ее от своей
ненависти и
боли. Он вспомнил
мольбу, читавшуюся
в ее глазах,
когда схватил
ее за горло и
понял - Эмма
действительно
верила, что он
собирается
ее убить. И ведь
он на самом
деле мог с легкостью
это сделать.