— Так
и будет, — ответил
он, намереваясь
выполнить
обещание. Лаклейн
знал, что больше
никогда не
обидит её.
Воспоминания
о том, как он
чуть не убил
ее, как она побежала
к нему, под его
защиту - навсегда
запечатлелись
у него в памяти.
— С чего вампирам
на неё нападать?
Думаешь, отец
ищет её?
— Я не
знаю. Вампиры
охотятся за
валькириями
повсюду. Мы
прятали Эмму
от них, она никогда
даже не видела
ни одного вампира.
Да и ликанов
тоже, если уж
на то пошло. —
Люсия пробормотала
себе под нос:
— Должно быть,
Эм от тебя в
ужасе …
В ужасе
от него. Разумеется,
она пришла в
ужас.
— Если
у них есть какие-то
планы в отношении
Эммы, то они
не перестанут
её искать. Она
должна вернуться
домой, где сможет
быть в безопасности.
— Я могу
обеспечить
её безопасность.
Анника
снова забрала
телефон.
— Ты
уже не смог
этого сделать.
— Она
жива, а они мертвы.
— И в
чем заключается
твой план? Ты
говоришь, что
не причинишь
ей вреда, но
при этом необдуманно
провоцируешь
с нами войну?
— Я не
хочу с вами
воевать.
— Тогда
зачем тебе
Эмма?
— Она
моя пара, — Лаклейн
услышал, как
в ответ Анника
сымитировала
позыв к рвоте,
и его волосы
встали дыбом.
— Да
поможет мне
Фрейя, — её снова
стошнило, —
если ты хотя
бы коснулся
её своими грязными
животными
лапами…
— Как
мне позаботиться
о ней? — пытаясь
справиться
со злостью,
спросил он.
— Отправь
её туда, где
ей место, так
чтобы мы смогли
помочь ей излечиться
от нанесенных
тобой ран.
— Я сказал
— нет. Так вы
хотите, чтобы
я защищал её
в ваше отсутствие?
На заднем
фоне он услышал
перешёптывание,
затем заговорила
Люсия:
— Её
нужно защищать
от солнца. Эмме
всего семьдесят,
и она чрезвычайно
уязвима перед
солнечными
лучами.
Семьдесят?
Он опять сжал
её бедро. Господь
всемогущий.
А он так обращался
с ней…
— Как
я уже сказала,
она никогда
не видела ликанов
и будет тебя
бояться. Если
у тебя есть
совесть, будь
с ней нежен.
Она должна
пить каждый
день, но никогда
напрямую из
живого источника…
— Почему?
— перебил Лаклейн.
Наступила
тишина. Затем
Анника спросила:
— Ты
уже заставил
её сделать
это, да?
Он
промолчал.
Голос
валькирии стал
беспощадным.
— К чему
еще ты ее принудил?
До того, как
ты её похитил,
Эмма была невинна.
Она все еще
невинна?
Девственница.
То, что
он ей говорил
… то, что с ней
делал …
Лаклейн
провел трясущейся
рукой по лицу.
И что
заставлял
делать с ним.