Беги!
С криком
она бросила
свои туфли и
поддалась
зову, убегая
от особняка
и взбешенного
ликана, который
должен был
вот-вот проснуться.
Нырнув вглубь
леса, Эмма поняла,
что может все
отчетливо
видеть. Ее и
так неплохое
ночное зрение
сейчас было
просто безупречным.
Но в
чем причина?
Неужели это
кровь Лаклейна
так на нее
подействовала?
Хотя… Она и
правда выпила
немало...
Тут
ей стало ясно
- ликаны могли
видеть ночью
не хуже, чем
днем.
Эмма
чувствовала
запахи всего
вокруг: травы,
влажной почвы,
мха. Да что там,
даже камней,
покрытых каплями
росы. От этих
ощущений голова
шла кругом. И
если бы ноги
не держали ее
сейчас уверенно
на земле – так,
будто она уже
тысячи раз
бегала этим
лесом, - она бы
попросту упала.
Окружающие
ее запахи, звук
учащенного
дыхания и удары
сердца, воздух,
щекочущий
кожу… рай. Все
это было похоже
на рай.
И тут
она осознала...
Для нее бег
был афродизиаком.
Каждый новый
шаг, подобно
сильному толчку,
отдавался
вибрацией
глубоко внутри
нее.
Где-то
вдалеке в замке
эхом отозвался
яростный рев
Лаклейна, и
весь тот черный
мир, что окружал
ее, будто содрогнулся.
Слыша, что он
бежит по пятам,
Эмма ощутила
потребность
в разрядке. Не
страх того,
что он с ней
сделает она
чувствовала
в этот миг, а
предвкушение.
Он был уже так
близко, что
Эмма могла
слышать неистовые
удары его сердца.
Даже будучи
ослабленным,
он гнался за
ней что было
сил.
Лаклейн
будет преследовать
ее вечно.
Казалось,
эти слова пронеслись
в ее голове.
Он заклеймит
ее и никогда
не отпустит.
Вот как поступали
мужчины его
вида.
Теперь
ты тоже принадлежишь
его виду, - раздался
шепот в ее голове.
НЕТ! Она не сдастся.
А пара
ликана позволила
бы себя поймать.
Она ждала бы
его голая на
траве, готовая
к ласкам, или
у дерева, выпятив
попку: бедра
приподняты,
руки над головой.
Она бы наслаждалась
этой погоней,
предвкушала
бы его свирепость.
Эмма
сходила с ума!
Откуда она
могла все это
знать? Она бы
никогда радостно
не принимала
ничью свирепость.
«Кричи при
первом же признаке
боли» - было
ее девизом.
Она
почти добралась
до открытой
местности, и
тут Лаклейн
ее все-таки
настиг. Когда
он повалил ее
на землю, Эмма,
было, приготовилась
к падению, но
Лаклейн извернулся
и принял удар
на себя. Открыв
глаза, она увидела
его над собой,
стоящим на
четвереньках.
Он был
больше. Глаза
утратили свой
золотистый
цвет и сейчас
сверкали тем
жутковатым
голубым. С каждым
выдохом из его
груди вырывалось
тихое рычание.
Она знала, что
он слаб - чувствовала
насколько,
когда он бежал
за ней - но его
очевидное
намерение
придавало ему
сил.