Глаза его наливались кровью. Громадные волосатые кулаки сцеплены в кувалды. Яровой смотрел на него.
— Прощайся с жизнью, паскуда! — подошел Сенька почти вплотную к Яровому.
— Стоять! — раздалось внезапно с порога кабинета. И дюжие конвойные, опередив рывок Мухи, быстро увели его из кабинета.
…Допросы. Они закончились. Теперь уже не будет встречи с Клещом и Мухой. Заключение экспертов дало возможность сделать выход на место происшествия с участием Журавлева. Неожиданно для Ярового Вовка оказал ценную услугу. Появились дополнительные вещественные доказательства убийства Евдокимова. Следователь перечитывает заключение экспертов:
«Журавлев страдал провалами в памяти только во время приступов. Помимо них события помнит, но руководить своими поступками во время пребывания в марте в Ереване не мог. Память механическая. Наблюдалась психическая подавленность. Проведен курс лечения. В настоящее время провалов в памяти не наблюдалось. Наметилась психическая уравновешенность. Может быть использован, как свидетель, при даче показаний. В настоящее время может руководить своими действиями…»
Яровой принимается за составление обвинительного заключения. Скоро он передаст его вместе с делом на утверждение прокурору республики. Дело получилось объемистое. Три больших тома. Их будут изучать тщательно, детально. Это знает Яровой. Будут изучать государственный обвинитель, судебная коллегия и защита.
Дело… Оно, как детище. Давшееся громадными, нечеловеческими усилиями, риском и переживаниями, бессонными ночами размышлениями. Сколько дорог и судеб человеческих прошло перед глазами во время следствия. Все они остались в памяти Ярового на всю жизнь.
«Нет, ты не сядешь за описательную часть обвинительного заключения, покуда живы эмоции, пока они дают тебе о себе знать. Оценки событий, преступлений Мухи и Клеща не должны быть связаны с тем, что пережито тобою — Яровой. Они виновны в преступлениях, но не в трудностях раскрытия. Пусть твоя объективность, Яровой, не будет подвержена влиянию личных переживаний…»
Закон… Яровой опять подходит к окну, волнуясь. Но ведь государственный обвинитель, да и суд, вероятно, тоже будут недоумевать, почему это я, арестовав троих поселенцев, лишь двоих признал виновными в совершении преступления. А Владимира Журавлева, лишь свидетелем по делу. Многие ли, все ли помнят, что такое эксцесс исполнителя? Все ли смогут проникнуть в суть, понять и поверить? Не окажется ли Вовка для них таким же преступником, как Муха и Клещ?
Конечно, нелегко доказать, что человек мог совершать какие-то поступки и в то же время не мог ими руководить. Но это было именно так. Ведь Журавлев согласился на свою смерть, писал письмо под диктовку помимо согласия. Его сопротивление было сломано теми, кто держал его жизнь в постоянной опасности и страхе. Его, больного, принудили к этой поездке. И, связав страхом внушенного соучастия, постоянно грозили расправой.