Как трудно, Аркадий, возвращаться воспоминаниями к прошлому. Когда я снова вижу перед глазами свою прежнюю жизнь, мне бывает невыносимо. И стыдно перед своими детьми за то, что в прошлом у меня нет ничего, кроме ошибок. Чему я их научу? Не делать их, не идти моею дорогой? Но я не имею права даже советовать им. Они уже сейчас умнее, чище и добрее меня. рад тому. Жаль, что никогда не смогу считать себя достойным отцом. Но я их радость. Они моя жизнь. Ради них, моих ребятишек, мне стоило жить, перенести все тяжести. Авось на их долю такого не выпадет. Как хочется мне подольше прожить, чтоб вырастить своих сыновей, увидеть их взрослыми. Такими, каким хотел увидеть меня мой дед.
Ты знаешь, моя Ануш выучилась на акушерку и теперь работает в больнице! Принимает малышей. Уже половина совхозных ребятишек ее крестники. И любят ее. А мне не везет. Друзьями я так и не обзавелся. Нет их у меня. А все потому, что боюсь и не верю. Никому не верю, Аркадий. Прежняя ошибка и теперь болит. По молодости доверился. В старости ошибок делать не хочу.
Да, ты, наверное, помнишь, учились у меня в дизельной мальчишки. Совсем молодые. Теперь у меня на счету двадцать учеников. Ровно столько, сколько лет я отсидел. Пятеро уже институты закончили. И лишь один из них главным механиком в нашем совхозе работает. Остальные четверо по всей Камчатке разбросаны. Восемь других техникумы закончили. Все на судах плавают. Механиками. Заработки имеют. Выбились в люди. Мужиками стали. Еще шестеро в училищах учатся. На механиков холодильных установок. Тоже специальность нужная. Особо на наших рыбокомбинатах.
А один, последний, двадцатый, пока при мне. Хочу из него сразу «профессора» сделать. Заведующего нашей совхозной мехмастерской. Не знаю, что из этой затеи получится. Для меня мои ученики, как мои дети. Учишь, растишь, душу вкладываешь, вразумляешь, а когда приходит пора отпускать их в жизнь, все чего-то боишься. Это, наверное, потому, что сам жизнью бит.
Недавно с Андреем виделся. Со своим первым учеником. Ну, скажу я тебе, какой мужик стал! Директором рыбокомбината работает.
Пробился. А все меня благодарит. Только не за что. Не мне он обязан. А Панкратову Василию Ивановичу. Правда, нет его теперь. Умер. Жаль. Хороший был человек. Хоть и кричал иногда, и вспыльчив был. Да только не он в этом виноват, а война. Я его понимал. По себе. Хотя у меня другое… Чего стыжусь. А ему стыдиться было нечего. Честно, хорошо жил. О людях заботился. О молодых. Всех помнил. Для всех и жил. Не то, что я. Ему война нервы потрепала. И здоровье отняла. А я сам себя обокрал. Дочиста. По-разбойничьи. Да так, что и теперь все еще себя кляну.