Когда же все это было исполнено, тогда Магомет, в одиннадцатый день по взятии Константинополя, собрав всех своих чиновников, в сопровождении многих тысяч воинов вступил в город вратами Святого Романа, ведущими ко храму Святой Софии, в котором уже находился патриарх с безчисленным множеством обоего пола народа. Прибыв же на площадь и приближась к Великой церкви, султан сошел с коня, после сего, повергшись на землю и взяв горсть оной, посыпал ею свою главу, потом вставши и взирая с удивлением на великолепные городские здания, произнес к предстоящим следующее:
«Весьма достойны великой похвалы Греки за то, что они, с особливою храбростью защищая сей удивляющий своим великолепием и огромностью вселенную город, на бранях проливали свою кровь и, с радостью умирая за Отечество, доказали тем, что по них не будет иметь Константинополь таких граждан, каковыми были они».
Изрекши сии слова, султан вступил в храм Софии [>{10}] и там, когда встал на месте святе, тогда огорченный сим патриарх и весь народ, повергшись пред султаном, со слезами просили его, дабы он какою либо нечистотою не осквернил храма. Магомет, давши знак рукою, повелел умолкнуть Грекам; когда же ими сие было исполнено, тогда он, обратясь к патриарху, сказал громким голосом:
«Уверь царским моим словом, собратью твою и весь народ, что от ныне да не страшатся ни малейшего гнева моего, ни убийства, ни пленения».
Потом, оборотясь к военачальникам своим, продолжал так:
«А вы запретите воинству моему, дабы с сего часа ни один ратоборец не дерзал чем-либо оскорблять Греков. В противном же случае всяк, явившийся преслушным воле моей, лишится жизни наимучительнейшим образом».
Магомет, изрекши сие, приказал Грекам выйти из храма, которые, исполняя его соизволение, заняли не только все пространство площади, но и многие улицы, близ храма находящиеся, так что султан по выходе из оного толикому множеству народа, бывшему тогда в одном храме, весьма удивлялся и заключил, какое же неимоверное множество народа должно было находиться во всем Константинополе. Таким образом султан, исполнив первое свое желание, вознамерился обозреть и самые Царские чертоги. Почему в сопровождении как Греческих, так и Турецких Чиновников пошел к оным и, не до ходя еще до Царских палат, был остановлен одним Сербянином, несущим главу [>{11}]благочестивого Царя Константина, которую узревши Магомет весьма обрадовался тому, что он уже никогда зла опасаться не может; но сомневаясь еще в оной и подозвав к себе Греческих чиновников, спросил их: “Точно ли эта глава Царева?” Вельможи, страшась султанова гнева, ответствовали, что точно есть сия глава Греческого Монарха. Магомет, приняв оную от Сербянина и поцеловавши, сказал: “Счастливы твои подданные, что имели они такого Государя, каков был ты; а потому весьма сожалею, что ты погубил себя напрасно”. После сего султан, отдавши главу патриарху, приказал погребсти ее по обряду Греческого исповедания. Патриарх, как повествуют, вложив ее в серебряный ковчег, сокрыл во храме Святой Софии под престолом [