23.So geschah es, dass in die illustre Galerie der Schachmeister (таким образом, оказалось, что в изысканное общество /галерею/ выдающихся шахматистов: «шахматных чемпионов»; geschehen; illúster – блестящий, знаменитый, изысканный), die in ihren Reihen die verschiedensten Typen intellektueller Überlegenheit vereinigt – Philosophen, Mathematiker, kalkulierende, imaginierende und oft schöpferische Naturen (которое объединяет в своих рядах самые различные типы интеллектуального превосходства – философы, математики, люди, обладающие художественным чутьем, изобретательскими способностями и нередко творческим талантом: «рассчитывающие, воображающие и зачастую творческие натуры»; die Überlegenheit; kalkulieren – калькулировать, рассчитывать, оценивать; imaginieren – воображать, представлять себе, выдумывать) – , zum erstenmal ein völliger Outsider der geistigen Welt einbrach (впервые вторгся полный аутсайдер духовного мира; der Outsider; einbrechen – врываться, вторгаться), ein schwerer, maulfauler Bauernbursche, aus dem auch nur ein einziges publizistisch brauchbares Wort herauszulocken selbst den gerissensten Journalisten nie gelang (тяжелый, молчаливый крестьянский парень, вытянуть из которого хотя бы одно единственное пригодное для публицистики слово никогда не удавалось даже самым ловким журналистам; herauslocken – выманивать; gerissen – ловкий, хитрый; gelingen – удаваться, получаться). Freilich, was Czentovic den Zeitungen an geschliffenen Sentenzen vorenthielt (правда, то, что Чентович не выдавал газетчикам /газетам/ отточенных высказываний; vorenthalten – не давать, лишать, отказывать; schleifen – шлифовать, точить; die Senténz – сентенция, изречение; die Zeitung), ersetzte er bald reichlich durch Anekdoten über seine Person (он вскоре с избытком возместил за счет анекдотов о своей персоне; ersetzen – заменять, возмещать).
23.So geschah es, dass in die illustre Galerie der Schachmeister, die in ihren Reihen die verschiedensten Typen intellektueller Überlegenheit vereinigt – Philosophen, Mathematiker, kalkulierende, imaginierende und oft schöpferische Naturen – , zum erstenmal ein völliger Outsider der geistigen Welt einbrach, ein schwerer, maulfauler Bauernbursche, aus dem auch nur ein einziges publizistisch brauchbares Wort herauszulocken selbst den gerissensten Journalisten nie gelang. Freilich, was Czentovic den Zeitungen an geschliffenen Sentenzen vorenthielt, ersetzte er bald reichlich durch Anekdoten über seine Person.
24.Denn rettungslos wurde mit der Sekunde, da er vom Schachbrette aufstand, wo er Meister ohnegleichen war, Czentovic zu einer grotesken und beinahe komischen Figur (едва поднявшись из-за шахматной доски, где он не знал себе равных: «где он был чемпион, каких мало», Чентович неизбежно становился в секунду забавной, почти комической фигурой;