- Вайгерт что-то об этом знает?
- Сложно сказать. Во всяком случае, он еще ничего до сих пор не написал об этом. Я бы очень удивился, впрочем, если бы Мартен рассказал ему что-то важное. И в книге, которую он написал о Вевельсбурге, тоже нет абсолютно ничего важного. Даже если Мартен действительно знает больше, пожалуй, он не заинтересован публиковать это.
- У вас есть какие-то предложения, как мы должны поступить дальше?
Киплинг рассчитывал на этот вопрос.
- Теперь, я думаю, нам приходится иметь дело, прежде всего, с двумя явными проблемами: с этим журналистом и с Мартеном. Журналист мог бы оказаться неприятным, но, в конце концов, он – мелкая сошка. Что бы он ни узнал, он все равно никогда не сможет понять, в какую игру играют тут на самом деле. Но чтобы избежать возможных трудностей, главный редактор мог бы привести все снова в порядок. Как показал телефонный разговор с Веной, он тоже звено цепи, пусть даже и незначительное.
- А Мартен?
- Если мы хотим знать побольше о нем, нам следовало бы его, скажем так, опросить теперь.... Смотря по тому, что он ответит, мы посмотрим.
- Не лучше ли будет, если мы еще подождем? Вероятно, Мартен приведет нас к цели?
Киплинг энергично покачал своей массивной головой.
- Гаракин мертв, Фолькер мертв. Если все обстоит так, как я предполагаю, у нас больше нет времени. Мы должны предпринять что-то, Томас!
Бекетт встал и посмотрел на Киплинга снисходительно.
- Хорошо. Но я хотел бы, чтобы вы лично этим занялись.
- Все ясно. Уже сегодня я вылечу в Европу. Я вам доложу.
Главный редактор «Листка» как раз взял свое пальто, когда услышал за собой голос, назвавший его имя. Он повернулся в поисках обратившегося.
- Мне жаль, что я не мог поприветствовать вас еще раньше. Как ваши дела, господин доктор?
Длинная, худая фигура подходила большими шагами к нему, чтобы остановиться, наконец, почти перед ним. Ганс-Йорг Шнайдер подал ему руку. Бергманн схватил ее.
- О, спасибо, не могу жаловаться.
Бергманн выдавил из себя улыбку. Это давалось ему с трудом. Так как всякий раз, когда он встречал Шнайдера, он чувствовал себя несколько неприятно. Он был могущественным человеком в стране, более сильным, чем его функция директора правления самого большого австрийского банка заставляла предполагать.
- Как дела у вашей прелестной супруги?
- Лучше чем мне, как кажется. Она уже как раз прожужжала мне все уши свои-ми желаниями. Вы знают, самая новая осенняя мода.
Шнайдер смеялся.
- Да, да, у меня то же самое. Какими похожими вещи, все же, иногда бывают.