Роджер подавил в себе желание бросить ему в ответ что-нибудь язвительное и улыбнулся.
— Я же сказал вам, что приехал по своей инициативе. Понимаю, вам трудно в это поверить, но это правда. Больше того, я не собираюсь тратить на вас свои эмоции. Не хотите говорить со мной о деле — не говорите. Я ни в коем случае не вытягиваю из вас никаких признаний.
— И не сможете, не волнуйтесь, — мрачно сказал Уоргрейв.
— С другой стороны, я вполне готов пооткровенничать с вами. Вот вы не поверили мне, когда я сейчас сказал вам, что не верю, будто вы застрелили Мэри Уотерхаус, что это кто-то другой. Я объясню это вам и расскажу, кого подозреваю. Я убежден, — Роджер лгал абсолютно бесстыдно, — что ее застрелил Дафф.
Если он надеялся удивить Уоргрейва, то этой цели определенно достиг.
— Дафф?! Дафф и мухи не обидит.
— Ну, так уж и не обидит! — возразил Роджер безапелляционно.
— На что вы намекаете? С чего вы, собственно, взяли, что это был Дафф?
— Сейчас объясню. Это преступление меня поразило с самого начала, — охотно заговорил Роджер, надеясь, что хорошо изображает искренность, — тем, что его явно совершил слабый человек. Это просматривается насквозь, подтверждений тому множество, не считая уже того, что убийство само по себе свидетельство слабости, о чем я, помнится, толковал старшему инспектору Скотленда, который работает по этому делу. "Морсби, — сказал я ему, — убийство свидетельствует о слабости характера, даже в случае с шантажистом и его жертвой, — процитировал себя Роджер, не заботясь о достоверности цитаты. — Уоргрейв — сильный человек; следовательно, он не мог опуститься до убийства".
— Гм, вы так сказали, Шерингэм, точно? — недоверчиво спросил Уоргрейв.
— Да, — солгал Роджер не краснея. — Я тогда думал так, и сейчас думаю так же.
— Хорошо, — отозвался Уоргрейв. — Рад слышать.
Роджер с надеждой взглянул на своего собеседника, но даже такая высокая оценка его характера учителя не тронула. Человек-скала, этот Уоргрейв. Роджер попытался сменить тему.
— Та девица меня, признаюсь, заинтересовала прошлым летом. Поверил ее медовым речам. Ее бы я в последнюю очередь заподозрил в том, что она была профессиональной воровкой. Странно, что у вас с ней были какие-то шашни.
Уоргрейв впервые за время их беседы оживился:
— Боже правый, не считаете ли вы, что я знал о ней больше, чем вы сами, а? Конечно же не знал. Я бы и не взглянул на нее, если бы знал.
— Даже когда она стала вас шантажировать?
Уоргрейв посмотрел на него как сквозь стену, но Роджер нетерпеливо взмахнул рукой: