— Ну сколько раз вам повторять?!
Морсби с удовлетворением отметил раздражение мистера Умника. Он продолжил задавать вопросы о револьвере: почему мистер Уоргрейв отрицал, что у него есть оружие, почему он пытался его спрятать, что он намеревался делать дальше со своим револьвером, почему, почему, почему; продолжал задавать все те же вопросы, лишь немного изменяя формулировки. Его план был исключительно прост: довести Уоргрейва до такой степени раздражения чтобы тот настолько потерял контроль над собой, что пустился бы в отрицание очевидного, когда Морсби наконец обрушит на него другую новость. Возможно, старший офицер полиции Грин и не одобрил бы такую тактику, но Морсби это не беспокоило.
— Да что вы, право слово! — взорвался наконец Уоргрейв. — Сколько можно про этот чертов револьвер? Я вам все сказал и повторяю одно и то же. Ни на один вопрос больше не отвечу о нем.
Морсби решил, что время настало.
— Очень хорошо, сэр. Не хотите о револьвере, значит, не хотите. Тогда, может, вместо этого вы мне скажете, сколько раз вы навещали мисс Уотерхаус по адресу дом сорок, Элфрида-роуд в Кеннингтоне между первым и восьмым августа прошлого года?
Не успел старший инспектор договорить, как уже понял: фокус не удался. Уоргрейв сразу как будто взял себя в руки. С лица исчезло раздражение, и оно снова стало непроницаемым. Морсби невольно позавидовал самообладанию этого человека.
Он, почти не задумываясь, просто ответил:
— Боюсь, точно не могу сказать. Раза два или три, наверное.
— То есть вы признаете, что навещали ее там?
— Конечно.
— Но в прошлый раз, как я понял, вы говорили, что не видели мисс Уотерхаус после окончания той летней четверти.
— Вы все поняли правильно. Я говорил именно так.
— Значит, вы говорили неправду?
— Говорил.
— Вы специально хотели сбить меня с толку?
— Хотел.
— Но это очень серьезное нарушение, мистер Уоргрейв.
Уоргрейв ничего не ответил.
— Почему вы так поступили?
— Вы прекрасно знаете почему. — Уоргрейв снова холодно улыбнулся.
— Я бы предпочел, чтобы вы сами назвали эту причину, если можно; только предупреждаю вас, что...
— О да, я не возражаю; пусть ваш человек запишет: причина в том же превратном мнении, о котором мы только, что говорили.
— Понятно. Вы боялись, что?..
— Учитывая так явно допускаемую вами нелепую ошибку, я не видел смысла в том, чтобы давать вам какие-либо показания, которые могли бы поверхностно подтвердить вашу точку зрения, — почти продиктовал Уоргрейв младшему сыщику.
— В таком случае, вы восприняли мою ошибку, как вы это называете, весьма серьезно?