не повлияло на работу подавляющего большинства физиков (они, поди, и не узнали о нём).
К этим рассуждениям меня побудил интереснейший человек — профессор принстонского Института перспективных исследований Питер Голдрайх. Его звёздочка на диаграмме находится значительно ниже медиа-звёзд. У Голдрайха, правда, довольно много публикаций — около полутора сотен. Однако его имя и фамилию, заключённые в кавычки, Гугль находит меньше пяти тысяч раз.
При этом список тем, по которым Голдрайх писал статьи за последние полвека, прямо-таки ошарашивает: природа спирального узора в галактиках, резонансы в Солнечной системе, кольца и спутники планет, пульсары, планетарные туманности, мазеры, протопланетные диски, движение полюсов Земли, гелио- и астросейсмология, МГД-турбулентность... Причём, это не просто рядовые работы. Было бы преувеличением сказать, что каждая статья Голдрайха дала жизнь какому-либо «именному» эффекту или модели, но их явно больше, чем у типичного «академического гиганта».
Ещё одна особенность работ Голдрайха — короткие названия и небольшое количество соавторов. Когда я учился в аспирантуре, сосед по комнате в общежитии принёс как-то ксерокопию статьи с коротким, но ёмким названием «Water». Её автором был... Не помню, кто, но, кажется, Вайцзекер или кто-то того же уровня. И мы долго обсуждали тогда, что нужно быть признанным гением, чтобы редакторы разрешили тебе опубликовать не обзорную, а обычную статью о текущем исследовании с заголовком из одного-двух слов. К статьям Голдрайха это относится в полной мере: «Электродинамика пульсаров», «Молекулярные облака», «Образование планетезималей» или даже загадочное «Q в Солнечной системе». Ещё раз подчеркну: это не обзоры и не названия глав в учебнике. Это обычные статьи, названия которых у «обычных» авторов часто занимают пару-тройку строк.
Малое же число соавторов сам Голдрайх объяснил тем, что ему достаточно одного-двух человек, чтобы было с кем обсудить решаемую Голдрайхом проблему. Вот здесь можно найти весьма обширное интервью с Голдрайхом, где он объясняет и это, и многое другое. Интервью немаленькое, но очень интересное.
Я сам впервые столкнулся с идеями Голдрайха, когда вместе с коллегами из США соавторствовал в нескольких работах по молекулярному излучению в турбулентной среде. Наследие Голдрайха фигурировало в этих работах трижды. Во-первых, моделируя мазерное излучение молекулы гидроксила, мы опирались на одно из первых и ключевых теоретических исследований космического мазерного излучения, выполненное Голдрайхом, Кили и Кваном в середине 1970-х годов и известное теперь как модель GKK.