С трудом сохранив невозмутимое выражение лица и не показав обуревающее его раздражение, отец Морвикус коротко кивнул и размашисто зашагал к лошадям, на ходу подозвав к себе двух монахов.
Проводив удаляющихся всадников долгим взглядом, отец Флатис взглянул на гомонящую толпу медленно втягивающуюся в местный трактир и вновь уставился на свинцово-серые воды Ядовитого моря. Туда, где под толщей воды скрывался разбитый, но все еще смертоносный артефакт Тариса Некроманта. Иногда священник поднимал взгляд выше и всматривался вдаль, словно ожидал увидеть одинокий парус уходящей прочь рыбацкой лодки, на борту которой оказались люди со столь знакомыми ему именами...
****
Широко расставив ноги, отец Флатис уверенно удерживал равновесие в качающемся рыбацком баркасе, вставшем на якорь недалеко от причала - там, где по уверению большинства очевидцев ночных событий, в морскую пучина канула вторая часть сломанного кинжала. Первый обломок уже находился у священника, закрытый в особой шкатулке, полученной от ордена Привратников - невзрачный с виду ларец, надежно блокировал силу "Младшего Близнеца", не позволяя ей влиять на людские умы и покорять своей воле.
Помимо священника на баркасе было еще четверо монахов с оружием в руках, сидевший на носу отец Морвикус и дрожащий у мачты каторжник - совсем еще молодой, нет и тридцати - жадно глотающий из кружки исходящий паром травяной отвар. Поперек пояса осужденного за убийство обхватывала толстая железная цепь, длиной в шесть человеческих ростов. Другой конец цепи был пущен вокруг основания мачты и прочно прикован. Каторжник был на привязи, подобно бешеному псу.
Иногда мальчишка бросал быстрый взгляд на корму и вновь утыкался лицом в кружку, с трудом удерживая ее в ходуном ходящих руках. Дрожал он не от холода, а от страха - там, на корме, лежало два мертвых тела, небрежно прикрытых куском парусины. Двое таких же как он заключенных из местной тюрьмы, совсем недавно томившихся в соседних камерах. А теперь они мертвы.
Один потерял от страха перед водой голову и захлебнулся, не успев достигнуть дна. Другой, бывший рыбак, по пьяни зарубивший жену и сына топором, вырос на море и в воде чувствовал себя как рыба. Рыбак соблазнился обещанием седовласого священника, что если он выполнит волю Церкви и достанет со дна костяной обломок, то смертную казнь через повешение заменят на отправку в серебряные рудники. Он нырял трижды, невзирая на ледяной холод зимнего моря. Нырял неистово, находясь под водой долгое время, и в третий раз ему улыбнулась удача - уходящая под воду цепь бешено задергалась и когда монахи дружными усилиями вытащили его на поверхность, он с торжествующим криком вздел над головой руку, с зажатой в ней добычей. Он нашел и тем самым спас себя от смертного приговора и завоевал право на жизнь - пусть и под землей, в узких и душных штольнях рудника где никогда не бывает солнечного света, но все же жизнь.