— Как насчет посадки? Вы почувствовали какое-то неудобство?
— Если вы хотите узнать, понадобился ли мне бумажный мешок, — скулы мистера Невидимки раздвинулись в улыбке, — мне некогда было о нем подумать. Они выпихнули нас из самолета так быстро, как только было возможно.
Так что все мои сомнения отпали, и поскольку все уже было позади, я тоже могла улыбаться. Ведь не каждый же день знаменитость кормит вас шоколадом — или держит за руку. Да не просто знаменитость, а всеобщий любимец. Свидетельством этому была улыбка на лице вновь возникшего на экране комментатора.
— С Гэри Майо беседовал Колин Камерон, — бодро заключил он, — вернувшийся к нам раньше, чем ожидалось, из-за болезни дочери. Пожелаем ей быстрого выздоровления.
Так вот оно что! Мое легкомысленное настроение увяло так же быстро, как и возникло. Мистер Невидимка — теперь я должна была думать о нем, как о Колине Камероне, — был озабочен и замкнулся в себе, и мои неясные ощущения и сочувствие к нему в итоге не были совсем уж ерундой. Наверное, ребенок серьезно болен, если он даже прервал гастроли.
Уже после шести раздался звонок в дверь и, выглянув в окно, я заметила у калитки серую машину. Открывая дверь, я опять пожалела, что не знаю имени нашего гостя.
— Добрый вечер, очень рада… — Слова замерли у меня на губах, и я, не веря себе, уставилась в серые в морщинках глаза. — Адам!
— Деб! — Правой рукой он пожал мою протянутую руку, а левая обвилась вокруг меня. — Славно вновь увидеть вас. — Он легко поцеловал меня.
— Только не говорите, что это вы — та деловая встреча, о которой говорила мама, — ахнула я.
На репетициях хора в ту холодную зиму после Рождества его любимой фразой было «разнимите это на части и соберите снова». Сейчас мои глаза проделывали это с ним — вытянутое лицо, орлиный профиль, тонкая напряженная шея. Он не изменился ни на дюйм — глаза, вглядывающиеся в горизонт, тонкие взъерошенные волосы, — я почти с болью поняла, что время ничего не изменило. Он был все тем же; и я тоже.
Я с удивлением сознала, что хотя Адам так долго занимал мои мысли, до сих пор мы еще никогда не ели вместе, и, к моему разочарованию, он ел мало. Он отказался от десерта, и шоколадный бисквит остался для мамы.
Тем не менее это была приятная встреча. С тех пор, как мы виделись последний раз, в жизни Адама как будто многое изменилось. Я внимательно слушала его рассказ о крошечном бизнесе, который он организовал в Девоне: изготовление твида ручной выделки с магазином для демонстрации и продажи ткани. Дело пошло неплохо, и теперь у него были два помощника, молодая семейная пара, которые могли управиться, сказал он со смехом, и со станком, и с гроссбухом — смотря что требовалось.