Мама отошла. Я заметила Магду и подошла к ней. Близнецы с совершенно круглыми глазами стояли рядом с ней.
— Пожарная машина выехала, — сообщил мне Йен. — Дебора, у нее будет звонить колокол, верно? Верно? — Я кивнула. — Вот это да, вот здорово!
— А папа приедет? — вдруг пропищала Руфь. — Дебора, я хочу, чтобы он приехал. Мне не нравятся все эти люди. — Она бросила неодобрительный взгляд на разрозненную коллекцию ночного белья и бигудей, и я чуть было не улыбнулась. Следующее замечание сразу стерло мою улыбку: — Хани! — завопила Руфь, еще шире раскрывая глаза. — Мы же не взяли Хани! Она же в моей кровати!
— Мы ее обязательно достанем, милая, — неопределенно сказала я. Я подумала, что от маминой спальни теперь мало что осталось и только могла надеяться, что ей удалось прихватить с собой немногие драгоценности, которые ей подарил папа.
— Я ее достану! — крикнула Руфь и выдернула руку из моей.
Я видела, как она понеслась по траве, виляя между попадавшимися на пути группками людей. Даже тогда я не слишком взволновалась. Она будет вынуждена остановиться, когда окажется близко к жару и реву пламени. Впоследствии я поняла, что это была преступная небрежность, но я даже не крикнула, чтобы они ее задержали. Я просто не спеша побежала за ней, размышляя, где купить новую Хани и как успеть сшить ей одежду до моего отъезда в понедельник. Но я рассчитывала без учета того, что создатель Руфи не вложил в нее никакого страха. Она не остановилась у двери, и никто как будто не обратил на нее внимания. Она наклонила голову и бросилась прямо в слепящий дым.
Как она на это отважилась? Какой другой ребенок не был бы парализован ужасом? Я сама была почти парализована, когда нырнула следом за ней. Света уже не было, и я только могла предположить, что она побежала вверх по лестнице к своему номеру.
— Руфь! — Мои легкие сразу наполнились удушливыми испарениями.
Я с трудом вспоминаю, что было дальше. В какой-то момент я усилием воли заставляла себя подниматься по лестнице — в следующий меня крепко и с яростью схватила мужская рука, обладатель которой очевидно полагал, что я бессмысленно рискую ради вещей или денег.
— Обратно! — прохрипел голос Адама. Я совсем не удивилась, что он здесь, а не в трех милях отсюда в своей квартире.
— Руфь… — я хватала воздух. — Где-то там… наверху!
Хватка ослабла. Раздалось: «Боже мой» — и Адам протиснулся мимо меня.
Я повернулась, чтобы спускаться, споткнулась и оступилась. Как в кошмаре, я стала соскальзывать, беспомощно цепляясь за перила. Последнее, что я помнила, — это падение вперед, в темноту.