— Ему пришлось выбраться на крышу. Пожарные сняли их как раз перед тем, как крыша рухнула. Мы все это видели. Ох, моя милая, мне кажется, что я никогда этого не забуду. — Ее лицо побледнело.
— А меня кто вытащил? Тоже пожарные? — спросила я.
— Ну, ты ведь не забралась так далеко, — сказала мама. — Колин Камерон нашел тебя у самой двери. Видишь ли, тебе стало плохо от падения, а не от огня.
— Колин Камерон? Но его не могло быть… Мы же оставили его в Сикоуве…
— Да, но он приехал вслед за вами. Как это он сказал? — Мама выглядела усталой и расстроенной, да и немудрено. — О, милая, я не помню — что-то о том, что он хочет с тобой помириться. Во всяком случае, он приехал сразу после Адама, и когда ему сказали про тебя и Руфь, он, естественно…
— Естественно? — выдохнула я, вдруг представив этот удушающий дым и вздымавшееся передо мной яркое оранжевое пламя. Ничего «естественного» не было в том, чтобы броситься в этот ад. Я вспомнила про свой тошнотворный страх и как безжалостно мне пришлось его подавить.
— Ну, ты знаешь, что я имею в виду, — стала оправдываться мама. — Она ведь его ребенок. Вот Адам — это настоящий герой. — Ее лицо сияло. — Все только о нем и говорят.
Оказалось, что Адам не уехал домой, а прогуливался по пустоши, когда заметил огонь.
Доктор сказал, что я должна пробыть в госпитале по крайней мере еще несколько дней, а со слов мамы я поняла, что к тому времени она, возможно, кончит работать в «Тор Роке». С пожаром его нынешний сезон закончился, и постояльцев попросили выехать по возможности скорее.
Позднее вечером я уговорила одну из молоденьких сестер отвести меня вниз, чтобы навестить Адама этажом ниже. Его палата была больше моей и казалась бесконечной, когда сестра толкала мое кресло по проходу. На дальнем конце кровать была закрыта белой занавесью, и здесь она наконец остановилась.
— Мистер Баллести! К вам посетитель. — Блестя глазами, она заглянула за занавеску.
— И давно пора! — с чувством откликнулся голос Адама. — Вы же говорили, милочка, что…
Сестра начальственным тоном прервала:
— Ну, мистер Баллести, если вы будете так волноваться, ей придется уйти.
— Уйти? — Адам, казалось, задыхался. — Да если только вы ее отпустите, я не знаю… — Он вдруг замолк, когда сестра отдернула занавеску и я явилась ему во всем сиянии инвалидного кресла и госпитального халата. Кстати, халат оказался не шедшего мне рыжего оттенка. — Деб, — сказал он изменившимся голосом. — Деб!
— А кто же еще, как вы думали? — шутливо спросила я, и в то же мгновение меня осенило — Магда Камерон. Когда я снова взглянула на Адама, его бледность сменилась темным румянцем.