Не такой уж он и маленький, этот кортик. Но и не настолько большой, чтобы нельзя было вынести его незаметно. Например, под курткой.
– Я вот только чего не понимаю, – задумчиво произнес Толик. – Если он сюда убивать шел, почему свое оружие не взял? Вдруг бы не оказалось этого гадского кортика? Как бы он выкручивался?
– Нет, кортик здесь всегда был, – подсказала совершенно обалдевшая от последних новостей Ирочка. – Его не могло не оказаться.
– Дурдом! – подвел итог Димыч. – Давайте-ка все на выход. Я кабинет буду опечатывать.
В приемной я натянула мокрую куртку и взяла высохший к этому времени зонт. На полу осталась маленькая лужица.
– Ирочка, – позвала я зловещим шепотом, – а у Барсукова зонт есть?
– Не знаю, я не видела. Зачем ему зонт – он же на машине?
Я кинулась к Димычу, лепившему на дверь бумажку.
– Я знаю, откуда вода на диване!
– Откуда? – поинтересовался он с таким видом, будто ему было глубоко плевать и на воду, и на диван, и на мои знания. Да и на меня тоже.
– Это чей-то зонтик там лежал. С него натекло. А у Барсукова зонта не было. Значит, с зонтом приходил убийца.
– И что? – Димыч посмотрел на меня почти с ненавистью. – Предлагаешь арестовать всех, у кого сегодня зонт обнаружится?
Вечером я сидела дома в гордом одиночестве. Димыч сегодня дежурил, и поэтому отказался от моего приглашения на ужин. А может, решил меня не обременять ежедневными посещениями.
Перегруженная впечатлениями сегодняшнего дня по самую макушку, я налила себе чаю и уселась перед телевизором ждать вечерний выпуск новостей. Вдруг про Барсукова тоже в новостях покажут.
Когда зазвонил телефон, я сначала решила не брать трубку. Хватит с меня на сегодня. Но тот, кто пытался дозвониться, оказался настойчивым. Или это у меня нервы сдают в связи с последними событиями?
Я сняла трубку.
– Слышала новость? – Люсин бодрый голос разметал все мои надежды на тихий вечер. – Совинского арестовали. Ужас!
– Как арестовали? Когда?
– Сегодня вечером. А говорили, что у него алиби. Вот и верь после этого людям! Такой, вроде, милашка, а видишь, что получается. В тихом омуте…
– Люся, может он не виноват, – вступилась я за Витьку. – Может, менты ошиблись.
– Может, конечно, – нехотя согласилась Люся. – Только мне кажется, если бы он был совершенно не виноват, его бы не посадили.
– Так его пока и не посадили. Его задержали. Еще суд должен быть.
– Все равно посадят рано или поздно. Вот увидишь!
Кое-как отвязавшись от Люси, я начала набирать Димкин номер, чтобы потребовать объяснений. Чего это он привязался к безобидному Витьке Совинскому? Ведь дураку ясно, что тот никого убить не мог. У него и алиби имеется. Правда, именно наличие алиби и показалось Димычу подозрительным, если мне не изменяет память.