Не смотреть на нее! Спрятаться! Убежать!
Оксана, сама от себя не ожидавшая такой прыти, отползла, выдернув край юбки из-под неподвижного Барсукова, и вскочила на ноги. Вадим вдруг рухнул вниз лицом. Голова его ударилась об пол с каким-то очень уж громким стуком. Как будто не живой человек упал, а неодушевленный предмет.
«А он и есть неживой человек» – поняла Оксана, сопоставив кровь на клинке и неподвижность тела.
Что было дальше, она помнила плохо. Все время хотелось заорать в голос, но было нельзя. Помнила, что кортик этот проклятый очень мешал одеваться. А бросить его было нельзя, потому что на нем были отпечатки ее пальцев. Про отпечатки Оксана сразу подумала. А еще про то, что если она кровью с кортика испачкает свою одежду, то сразу станет ясно, что убила именно она. Поэтому одевалась, держа кортик в вытянутой руке – положить его куда-нибудь, хоть на время, было страшно.
Оделась. Обернула окровавленное лезвие несколькими листами бумаги. Потом затолкала его в пакет, который, к счастью, оказался в сумке, спрятала под куртку.
Аккуратно закрыла офисную дверь на ключ – пусть никто не узнает, что с утра туда заходили.
На улице долго вдыхала ртом сырой воздух. Чтобы прошел этот звон в ушах. И руки чтобы перестали дрожать.
Надо было избавиться от кортика.
Оксана медленно побрела в сторону остановки. Надо дойти туда, посидеть на скамейке немножко, подышать еще – от этого, вроде, становится легче. А потом пойти на работу, как будто только что приехала. Главное, не прийти туда первой. Пусть кто-нибудь сначала найдет мертвого Вадима, тогда на нее не подумают. Надо только спрятать кортик. Он – главная улика.
Главную улику в пакете она сунула в урну возле киоска с мороженым. Будто тяжелый мешок со спины сбросила. Теперь можно не бояться. Только бы в ушах больше не звенело. И лицо болеть перестало. Хотя лицо, как раз, болит меньше. А вот живот, в который Барсуков дважды ткнул кулаком, болит почему-то все сильнее. Только ниже того места, куда он бил. И боль из острой превратилась в тянущую, вязкую. И голова как будто в вате – даже звенит тише. И ноги не идут…
Оксана упала на асфальт, не дойдя всего пары шагов до заветной скамейки на остановке.
* * *
Попросить, что ли, у Димыча сигарету? Черт с ней, с силой воли. Я посмотрела на календарь с котятами – скоро уже два месяца, как я ухитряюсь не курить. За это время я научилась пить кофе без сигареты, приноровилась не курить после еды и за компанию. Оказывается, это все возможно. И смотреть в окно на дождь можно без табачного дыма. И гулять туда-сюда по улице, ожидая опаздывающую подругу. И сидеть на скамейке в парке. И выходить из кинотеатра после двух часов тягомотного триллера – на свет и воздух. Для всего этого сигареты совсем не нужны, это мне теперь понятно.