неслыханные в прежние времена свободы. Не за это ли
возненавидели его те, кто осмелился поднять руку на нашего царя-
батюшку? Скорблю только, что в ту страшную минуту мне не
случилось закрыть своей грудью государя... Один из моих людей
рассказал мне, как все произошло.
Орлов продолжал:
—
Карета государя достигла верхней части одного из городских
каналов, как вдруг невесть откуда появился молодой человек и
бросил в упряжь лошадей нечто, что издали казалось снежком.
Бомба взорвалась, но ранение царя оказалось неопасным. Увы,
государь настоял на том, чтобы выйти из кареты, — взрывом
жестоко ранило одного из казаков и мальчика-рассыльного, и
государь лично захотел позаботиться, чтобы раненым была оказана
скорейшая помощь.
Когда их императорское величество уже направлялись к карете,
неожиданно к нему бросился еще один человек. Опять раздался
взрыв. Не прошло и часа, как и сам убийца, и наш царь-батюшка
скончались от полученных ран. Человек, бросивший первую
бомбу, был допрошен и выдал остальных заговорщиков. И в этом
злодеянии не обошлось без жидов... по крайней мере, одной из
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГОРЬКОЕ И СЛАДКОЕ
46
цареубийц, как нам известно, была некая Гельфман.
Выходя из часовни, Сергей невольно поравнялся с дядей. Сергей
хотел было поскорей пройти вперед, но дядя неожиданно
придержал его за руку. Взгляд его тоже не был таким отчужденно-
далеким, как обычно.
—
Ах, Сережа, — глухо проговорил он, — будь жив твой °тец, не
допустил бы такого... только не в его караул.
Вскоре в школу пришло известие о коронации царя Александра
Третьего, но до Сергея долетали обрывки и Других разговоров —
что повсюду по России и Малороссии идет волна жестоких
погромов, после того как прошел слух о еврейском заговоре с
целью убить царя-батюшку. Слух оказался лживым — та самая
единственная еврейка, шестнадцатилетняя беременная Гельфман,
позже умершая в тюрьме, была наивной идеалисткой и всего лишь
подругой одного из заговорщиков. Но это не остановило
погромщиков.
В школе тоже были не прочь посудачить о революционерах и
евреях, особенно в закольевской компании. Эти разговоры
заставили Сергея вспомнить и о том, что кроме казацкой в нем
течет и еврейская кровь. Каждая новая неделя приносила все более
тревожные вести, и с ними росло беспокойство Сергея. Он не
находил себе места. Абрамовичи, их уединенное жилище в лесной