— Я полагаю, вы те самые юные леди, которых я пришел встречать, — сказал он. — Извините, что опоздал. Дела задержали. Столько хлопот! Так трудно вывезти семью на Запад. — Он удрученно вытер пот со лба, затем помог девочкам сесть в экипаж и дал распоряжение вознице, — Мы лучше оставим ваш багаж в камере хранения, когда будем проезжать мимо, — сказал он, — потому что завтра нам придется выехать очень рано.
— Во сколько?
— Баржа отправляется в шесть, но мы должны быть на борту в половине шестого, чтобы успеть устроиться в каютах до отплытия.
— Баржа? — спросила Кейти, удивленно раскрыв глаза.
— Да, канал Эри, знаете? Наша мебель идет этим путем, и мы решили, что нам лучше присмотреть за ней самим. Никогда не расставаться со своей собственностью, если только можно, — вот мое правило. «Красавица прерий» — лучшая баржа на канале.
— Когда мы доберемся до Буффало? — спросила Кейти, с досадой вспоминая о том, что, как она слышала, корабли на канале движутся очень медленно.
— Буффало? Дайте подумать. Сегодня вторник — среда, четверг… ну, если повезет, мы должны быть там в пятницу вечером, так что, если не опоздаем к вечернему парому на озере, вы будете дома в субботу после обеда. Да, думаю, мы вполне уверенно можем сказать, в субботу после обеда!
Четыре дня! Девочки переглянулись с ужасом. Элси ждет их самое позднее в четверг. Что делать?
Телеграф — был единственный пришедший в голову ответ. Кейти быстро нацарапала телеграмму: «Едем по каналу. Раньше субботы не ждите» — и попросила мистера Питерса отправить ее. Девочки шепотом сошлись во мнении, что это ужасно, но они должны вынести это, собрав все свое терпение.
Ох это терпение, которое необходимо для путешествия по каналу — для путешествия, в котором не столько движения, сколько неподвижного стояния на месте! Безумное желание выпрыгнуть и помочь еле ползущей барже, толкая ее сзади! Как человек начинает ненавидеть медленное однообразное скольжение, скучные берега и завидовать всему быстро движущемуся, что попадает в поле его зрения: каждому человеку верхом на лошади, каждой проносящейся в воздухе птице.
Миссис Питерс была худой беспокойной женщиной, проводившей жизнь в ожидании всевозможных несчастии. С ней ехали ее дети — три маленьких мальчика и младенец, у которого начали прорезаться зубы, вдобавок она везла такую кучу свертков, корзинок и коробок, что Кейти и Кловер втайне недоумевали, как бы она совершила это путешествие без их, девочек, помощи. Вилли, старший из мальчиков, все время просил позволить ему высадиться на берег, чтобы прокатиться на буксирных лошадях; Сэмми, среднего, можно было удержать на месте, только предложив ему изогнутые булавки, привязанные к ниткам, на которые он пытался удить рыбу; а младший, Пол, испытывал такой интерес к нижней части баржи, что пять раз за три дня уронил за борт свою новую шляпу и мистер Питерс вместе с юнгой возвращались каждый раз назад, гребя на маленькой лодке, чтобы вернуть шляпу. Миссис Питерс сидела на палубе с младенцем на коленях и пребывала в постоянном смертельном страхе, что шлюзы заработают неправильно, или утонет кто-нибудь из мальчиков, или они не услышат предупреждающего крика: «Мост!», и всем им снесет головы с плеч. Ничего подобного не произошло, но бедная женщина перенесла страдания десятка несчастных случаев в страхе перед одним, который так и не произошел.