Он попробовал вывезти ее на прогулку. Но движение экипажа и перенесение вверх и вниз по лестнице причиняли ей столько боли, что Кейти взмолилась и попросила папу больше не уговаривать ее поехать на прогулку. Так что не оставалось ничего другого, как только ждать более прохладной погоды.
Лето проходило медленно, и все, кто любил Кейти, обрадовались, когда оно кончилось.
Когда пришел сентябрь с холодными утрами и вечерами, свежими ветрами, бодрящим ароматом сосен, все, казалось, ожило — а вместе со всем и Кейти. Она начала вышивать тамбуром и читать, а спустя некоторое время достала учебники и попыталась заниматься, как советовала ей кузина Элен. Но после стольких праздно проведенных недель это оказалось более тяжелым трудом, чем когда-либо прежде. Однажды она попросила папу позволить ей брать уроки французского.
— Понимаешь, я забываю, что знала, — сказала она. — Кловер собирается в этом году начать заниматься французским, и я не хочу, чтобы она ушла намного вперед. Как ты думаешь, папа, мистер Бержер согласится приходить сюда, чтобы давать мне уроки?
— Думаю, что да, если мы его попросим, — ответил доктор Карр, радуясь, что Кейти снова пробуждается к чему-то, похожему на жизнь.
Мистер Бержер согласился давать уроки. Он приходил дважды в неделю, садился на стул рядом с большим креслом Кейти и проверял ее упражнения, помогал учить спряжение глаголов, поправлял произношение. Это был маленький, подвижный старик француз, и уж он-то знал, как сделать свои уроки приятными.
— Вы прилагаете гораздо больше усилий, чем прежде, мадемуазель, — сказал он как-то раз, — и если продолжите так и дальше, то станете моей лучшей ученицей. А если это повреждение спины заставило вас учиться, то, пожалуй, было бы неплохо, если бы с некоторыми другими моими ученицами случилось то же самое.
Кейти засмеялась. Но, несмотря на уроки мистера Бержера, несмотря на все ее усилия быть всегда занятой и бодрой, вторая зима оказалась тяжелее первой. Так часто бывает с больными. На первых порах больной взволнован переменой своего положения, и это волнение помогает. Но месяцы проходят, а все идет по-прежнему, один день сменяет другой, все они похожи друг на друга, все утомительны. Смелость покидает больного, он падает духом. И весна казалась далеко-далеко, когда Кейти думала о ней.
«Хорошо бы что-нибудь случилось», — часто говорила она себе. И действительно, «чему-то» предстояло случиться. Но едва ли Кейти догадывалась, что именно это будет.
— Кейти, — сказала Кловер, входя в комнату в один из ноябрьских дней. — Ты не знаешь, где камфара? У тети Иззи ужасно болит голова.