. Есть пара свободных дней?
Авратакис улыбнулся.
— После вояжа на Восток — хоть неделя…
— Тогда он тебе позвонит. Но не сегодня.
Получив в Пентагоне скользкий и уклончивый ответ от Макса Вебера, занимающего гораздо более высокую реальную должность, чем та которая значилась в ведомости на выдачу жалования, Авратакис не пошел на кольцо Е. За то время, пока он занимался афганской проблемой он поднаторел в обхождении бюрократических рифов в Вашингтоне и знал, что это ровным счетом ничего не даст. В блоке Е обитают важные птицы — генералы, мундир которых свободно может сойти за бронежилет во фронтальной проекции, для них сотрудник ЦРУ — это нечто среднее между скунсом и хорьком, нечто такое, что стоит держать от себя подальше. Но все эти ребята, которые обожают дорогостоящие игрушки — чертовски сильно зависят от парней на Капитолийском холме, которые каждый год утверждают им бюджет. И любого из двенадцати конгрессменов, сидящих в комиссии по бюджету — они готовы носить на руках и целовать им ботинки. Вот почему — Гас Авратакис сел в полагавшийся ему по должности темно-синий бронированный Олдсмобиль-98 и отправился на Капитолийский холм, где засел главный идеолог и приводной мотор войны в Афганистане — конгрессмен от второго избирательного округа Техаса Чарли Уилсон.
В середине дня — в центре Вашингтона движение весьма затруднено, припарковаться тоже негде, и лучше было бы спуститься в метро — но Авратакис не хотел бросать машину. Пока водитель нервничал и, цедя через зубы ругательства рывками, как пехотинец от укрытия к укрытию, продвигался по запруженным транспортом вашингтонским улицам — Гас Авратакис думал. И мысли его — были весьма невеселые.
Русские предложат обмен, это к гадалке не ходи. Тот идиот, которого послали в Афганистан — он знал немного, и только по Афганистану, для русских гораздо важнее сейчас выручить Эймса. Они ткнули рожей в лужу все ЦРУ — интересно, кстати, откуда этот полурусский козел Гейтс узнал имя Эймса — а теперь ткнут еще раз. Освободив Эймса и вывезя его в СССР, они дадут всем ясный сигнал: на нас работать можно! Мы никого не оставим в беде и выручим нас в любой ситуации![81] Так что — привычно пойдя на обмен, ЦРУ только усугубит ситуацию с предательством Эймса, дав сигнал всем остальным, что предавать можно.
Ну, Роджер, ну козел…
Сам Авратакис почти не знал Эймса: в ЦРУ был такой уровень секретности, что ни один сотрудник не знал, чем занимаются другие. Встречались пару раз на совещаниях по советской проблематике, не более. Один раз они сидели на соседних местах и Авратакис, отец которого продавал алкоголь — почувствовал буквально въевшийся в одежду Эймса запашок сивухи. Понял — пьет. Но в ЦРУ, со всеми стрессами и бесконтрольностью, с проблемами в семьях — пили многие, некоторые были готовы уже к обеду, некоторые шли в бар и напивались под вечер. И все было нормально — и только когда этот умник Гейтс, чистюля, шпарящий по-русски лучше русского, указал пальцем — тут и стало всплывать. И Ягуар на стоянке — интересно с каких грабежей. И разорительный развод, прошедший без особых финансовых потрясений. И отдых на дорогом курорте. И две дорогущие картины, которые нашли в доме.