Сопки, цвета потемневшей меди.
Погрузили в океан бока.
Будто на гигантском постаменте
Дремлют снеговые облака ...
В этих гор гранитные скрижали
Врезать бы простые имена
Тех, кто здесь, в сраженьях воскрешали
Сказочных героев времена.
Ведь недаром там, на пьедестале
Вздыбленных над океаном скал.
Есть слова: «Здесь был великий Сталин», —
В дни войны моряк их высекал.
Калугин толкнул стальную тяжелую дверь, выбежал наружу. Скользкая палуба шатнулась под ногами, ветер хлестнул по лицу пригоршней острых стремительных брызг.
Со всех сторон гудела ледяная темнота. Он ничего не видел, только слышал грузный топот многих людей по палубе и по трапам.
— Лодка! — деловито крикнул кто-то, пробегая мимо.
В уши больно ударил звонкий, раскатистый гул, будто огромный стеклянный шар лопнул над морем. Калугин ухватился за поручни, всматривался изо всех сил. Очки покрылись изморозью, извилистыми потеками. Он протер стекла пальцами. Некогда было доставать платок.
Теперь видимость стала лучше. То, что после яркого света каюты показалось сперва полной тьмой, обернулось сумерками наполненного летящим снегом и плещущими волнами простора. Быстрые покатые волны набегали спереди и с боков и уносились бесшумно под борт корабля.
Ни топота, ни голосов не было слышно теперь. Экипаж стал на боевые посты. Кругом, на шкафуте, не было никого; корабль заносило то вправо, то влево, он шел противолодочным зигзагом; плоская лужица мутной воды перекатывалась на рельсовой дорожке под ногами.
Подводная лодка? Что происходит вокруг? Опять вокруг разносились мучительно-звонкие гулы, не похожие на обычные взрывы, Калугин держался за поручни, бегущие над бортом у полубака, всматривался вдаль и не видел ничего, кроме пустынной, бугристой, кое-где вскипающей белыми гребешками воды. Началось, наконец, началось! Но здесь стоять бессмысленно, нужно подняться на мостик.
Снежинки падали редко, проносились под косым углом. Маслянистой медью желтели ступеньки трапа. Калугин ступил на трап. Он, казалось, взбегал по отвесным качелям, в неустанном гуденье вентиляторов и свисте ледяного ветра.
Первый подъем... Здесь дежурил расчет зенитчиков, у автомата, задравшего к тучам черное рыльце расширяющегося кверху ствола. Краснофлотцы застыли, как скульптурная группа, стоя у казенной части, сидя на низких кожаных креслицах у прицельных механизмов, на вращающейся круглой платформе.