- Прималова.
Буров предъявил удостоверение. Мария Юрьевна поставила сумки и вчиталась в развернутые корочки.
- Проходьте, - она подхватила сетки и толкнула плечом дверь.
Им на встречу выкатилось четыре перемазанных шоколадом и молоком клубка.
- Мама! – раздалось разноголосье.
- Светка где? – нахмурилась Прималова.
- У Дашки!
- Ну пусть придет, - поджала губы женщина. – В кухню проходьте, Алексей Михайлович. Рома, подтяни колготочки, Рита, утрися, сопли до колен! Митя, где твой сандаль? Тома, не шепчи, говори нормально…
- Дядя к тебе пришел!
- Я знаю, пошли, пошли, я вам мультики включу…
Гам в глубине квартиры постепенно смолк.
- Извините, - сказала Прималова, возвращаясь. – Вы ко мне с чем?
- Я по поводу Вашей племянницы. Татьяны.
- Да, - Мария Юрьевна присела к столу и подперла щеку рукой. – Страшно то как! Молодая… Кто ж такое зверство учинил? Какой мерзавец! У нее двое сыновей осталося. Мне звонили, но куда я их возьму? У самой пятеро… Светку родили, думали все. А как пошли вдруг через десять лет… как из пулемета, - хихикнула Прималова. – Подарки Божьи, разве откажешься? Гена умер когда, сгорел от рака за месяц, меня не забыли. Государство заботится и завод наш. Пенсию платют по потере кормильца.
- Скажите, а у Татьяны не было брата? Может не родного, двоюродного?
- Был. Тимофей. Шалопутный парень.
- Шалопутный? В чем это выражалось?
- Да, вечно в истории попадал! С лица красавчик с картинки, девчонки со школы бегали за ним, в школе учился прилично, но… То подерется, то утащит чего-нибудь, то деньги отберет у младшеклассника. Из детской комнаты не вылезал! Мать исплакалася. Танька – девочка серьезная, спокойная, а этот… как с другого дерева упавши. Не в их породу. Постарше стал, с компанией связался, ларьки грабили, пьяных раздевали по вечерам. Потом вообще! – Прималова махнула рукой.
- Вообще – это что?
- В тюрьму попал! Хоть сестра не дожила до позора!
- А за что?
- Говорят, полюбовницу хотел отравить, а та догадалася. Стыдоба! К старой бабе в любовники пошел! В эти… в альфонсы!
- Где сидел не знаете?
- В Белоруссии где-то. Нет, не помню. Я к нему не ездила, передачи не возила. Татьяна навещала… А погодьте! – Мария Юрьевна шустро унеслась и вернулась с пачкой писем. – От Татьяны письма. – Она быстро пролистала. – Во! «Ездила в Гродно, к Тимофею в колонию. Тима не жалуется, да и выглядит нормально. Сокамерники его не обижают, а даже наоборот, вроде он у них в авторитете. Он, сами знаете, когда хочет, любому понравиться может. Со мной ласков был, скучает, говорит. Вам привет от него». Глядите, - женщина протянула листок Бурову.