- Как же ты ему помог?
- А брат его поспособствовал. Я у него заявление принял о пропаже его паспорта. У брата. Он же Николай, а все остальные данные те же, что и у Никиты. Паспорт Николая замочили в тазике, до полного размокания чернил, а я свел Никиту к начальству и поручился, что знаю гражданина исключительно с положительной стороны и ходатайствую о выдаче ему нового паспорта. Никита заплатил штраф и олрайт!
Буров открыл страничку «Семейное положение» и «Дети». Парамонов не врал, хоть чернила постарались смыть, но следы остались. Дробышев Николай имел и жену и детей, Дробышев Никита, по словам ушлого коростылюбивого лейтенанта, холостякствовал.
- Каким макаром вы Николая уговорили, хотелось бы знать? Он то зачем на риск пошел? Два Дробышевых с одинаковыми паспортными данными!
- Ни чего не с одинаковыми! Они сразу же получили паспорта нового образца, а там данные разные…
- А страничка девятнадцать, со штампом о предыдущем паспорте?
- А страничку девятнадцать в 2001 году не заполняли!
*****
К начальству лейтенанта Парамонова Алексей Буров не пошел. С ближайшего таксофона он позвонил в отдел.
- Иван Васильевич, не помните Дробышев - белорус? – спросил Алексей, когда его соединили с Иченко.
- Не-е-ет, - протянул Иченко. – Нет, Леша. Дробышев родился и вырос на Урале, в Миассе по-моему.
- У меня выходит, что Никита ему все-таки брат, если не родной, то точно сводный. Но Никита – белорус или по каким-то причинам получил белорусское гражданство. В анкете Дробышев брата не указал. Почему?
- Ты меня спрашиваешь? – хмыкнул Иченко. – Приезжай, доложи и подумаем.
*****
Подумать удалось лишь часов в одиннадцать вечера. Дежурный офицер прямо из бюро пропусков завернул Бурова в кабинет Рупина. Саид Шамбаров – секретарь Рупина – ободряюще улыбнулся Бурову и подмигнул.
- Ну? Что скажете? – поприветствовал Алексея Рупин.
- Ничего определенного. Дробышев Никита Романович приехал в Москву из Белоруссии в августе-октябре 2001 года. Купил здесь квартиру и прописался в ней. Они с братом вели довольно свободный образ жизни…
- Ты, что мать твою, предполагаешь, мы не следим за нравственностью работников?
- Я не ставлю под сомнение, - сдерживая возмущение, начал Алексей.
- Твою такую растакую…! Под сомнение он не ставит! Ты говори по существу, а не виляй!
- Есть фотографии, есть показания соседки и участкового…
- Парамонов! П…к, мать его! – тихо ругнулся Рупин, но Буров услышал и с трудом удержал бесстрастное выражение лица.
Тем для обсуждения с Иченко прибавлялось. Откуда бы генералу Рупину знать фамилию простого участкового?