- Н-у-у-у-у, - растерялась Марта от такой постановки вопроса. – В принципе где угодно: на работе, например. Он у тебя где работал?
- В клубе…
- В каком?
- «Фитнесс Планета-а-а-а»…
- Кем?
- Инструктором…
- Анька, - ужаснулась Марта. – Ты завела себе альфонса?!
- И ни чего и не альфонса! – подруга от обиды даже перестала лить горючие слезы.
- Чего он у тебя украл? – Марта уже забыла о данном себе обещании сдерживаться.
- Ку-у-улончик бабушкин и гарниту-у-ур! Тот, золотой, с опалами…
Марта почесала макушку и длинно присвистнула. У Сергунчика губа явно была не дура.
Украшения, доставшиеся Аньке от бабушки, были выполнены на высоком уровне мастерства. Согласно домашней легенде их Анькиной бабушке – Татьяне Андреевне Перухиной, в девичестве Войцеговой - преподнес какой-то польский граф. Они с бабушкой собирались пожениться, но грянула революция и несостоявшегося жениха расстреляли агрессивно настроенные народные массы.
Анькину бабушку тоже собирались пустить в расход, даже бросили в какой-то подвал, к другим «буржуям». Но своей красотой она пленила сердце одного из революционных мстителей высшего ранга и тот вызволил ее из застенков.
Вскоре он сгинул то ли под Тамбовом, то ли под Одессой, в боях с интервентами. Но жене осталась большая комната в московской коммуналке на Сретенке.
Да и дары графа удалось уберечь от конфискации в пользу молодого российского государства.
В этой коммуналке Татьяна Андреевна пережила всю Гражданскую, а потом и Отечественную войны. Вышла снова замуж, родила Анькиного отца, овдовела. А вот реалии перестройки и гласности доконали ее.
Бабушкину комнату Анька выменяла на однокомнатную малогабаритку на окраине Москвы, а подарки польского графа хранила. Даже не понесла их на оценку к ювелиру, не хотела искушаться.
Кулон был массивным, на толстой цепи. Крышку украшала затейливо выложенная россыпь самоцветов: от бриллиантовой крошки до аметистов. Внутри миниатюра: кусочек некого пейзажа с замком в центре композиции. Возможно, что это было родовое гнездо того самого польского графа, так опрометчиво влюбившегося в русскую девушку.
Гарнитур, состоящий из серег, кольца и ожерелья – изящен, с большими чистыми черными опалами и мелко каратными бриллиантами.
- Ты в милицию заявила? – спросила Марта.
- Зачем еще? – испугалась Перухина.
- Затем, что тебя обокрали!
- Может он не украл…может он так взял…- попыталась оправдать Сергунчика брошенная любовница.
- Ага! Поносить! С возвратом! Ты совсем чокнулась? Он твой гарнитур наверняка подарил своей новой бабе!
Анькино лицо снова скуксилось, слезы вновь хлынули из глаз.