— Дiд! дiдко! до нас заходи.
Хотел Ефим пройти, да не пускает девочка, ухватила полу, тащит к хате, а сама смеется.
Вышла на крыльцо и женщина с мальчиком, тоже манит:
— Заходи, мол, дедушка, поужинать — переночуешь.
Зашел Ефим. «Кстати, — думает, — про Елисея спрошу: никак в эту самую хатку он тогда и напиться заходил».
Вошел Ефим, сняла с него женщина сумку, умыться подала, посадила за стол. Молока достала, вареников, каши — поставила на стол. Поблагодарил Тарасыч, похвалил людей за то, что они странников привечают. Покачала головой женщина.
— Нам, — говорит, — нельзя странников не привечать. Мы от странника жизнь узнали. Жили мы, Бога забыли, и наказал нас Бог так, что все только смерти ждали. Дошли летось до того, что все лежали — и есть нечего и больны. И помереть бы нам, да наслал нам Бог такого же, вот как ты, старичка. Зашел он среди дня напиться, да увидал нас, пожалел, да и остался с нами. И поил, и кормил, и на ноги поставил, и землю выкупил, и лошадь с телегой купил, у нас кинул.
Вошла в хату старуха, перебила речь женщины.
— И сами мы не знаем, — говорит, — человек ли был, или ангел Божий. Всех-то любил, всех-то жалел, и ушел — не сказался, и молить за кого Бога — не знаем. Как теперь вижу: лежу я, смерти жду, смотрю — вошел старичок, немудрененький, так лысенький, воды напиться. Еще я подумала, грешная: что шляются? А он вон что сделал! Как увидал нас, сейчас сумочку долой, вот на этом месте поставил, развязал.
Вступилась и девочка.
— Нет, — говорит, — бабушка, он прежде сюда посередь хаты поставил сумку, а потом на лавку убрал.
И стали они спорить и все его слова и дела поминать: и где он сидел, и где спал, и что делал, и что кому сказал.
На ночь приехал и мужик-хозяин на лошади, тоже стал про Елисея рассказывать, как он у них жил.
— Не приди он к нам, — говорит, — мы бы все в грехах померли. Помирали мы в отчаянии, на Бога и на людей роптали. А он нас и на ноги поставил, и через него мы и Бога узнали, и в добрых людей уверовали. Спаси его Христос! Прежде как скоты жили, он нас людьми сделал.
Накормили, напоили люди Ефима, положили спать и сами легли.
Лежит Ефим и не спит, и не выходит у него из головы Елисей, как он видел его в Иерусалиме три раза в переднем месте.
«Так вот он где, — думает, — упередил меня! Мои труды приняты, нет ли, а его-то принял Господь».
Наутро распрощались люди с Ефимом, наклали ему пирожков на дорогу и пошли на работу, а Ефим — в путь-дорогу.
XII
Ровно год проходил Ефим. На весну вернулся домой. Пришел он домой к вечеру. Сына дома не было: в кабаке был. Пришел он выпивши, стал его Ефим расспрашивать. По всему увидал, что замотался без него малый. Деньги все провел дурно, дела упустил. Стал его отец щунять. Стал сын грубиянить.