XII
Скрылся от людей крестник и стал один жить. Вышли у него сухари. «Ну, — думает, — теперь корешков поищу». Только пошел искать, видит — на суку мешочек с сухарями висит. Взял его крестник и стал кормиться.
Только вышли сухари, опять другой мешочек на том же суку нашел. И жил так крестник. Только одно у него горе было — разбойника боялся. Как заслышит разбойника, так спрячется, думает: «Убьет он меня, так и не успеешь грехов выкупить». Прожил так еще десять лет. Яблонька одна росла, а две головешки как были головешками, так и оставались.
Встал раз рано крестник, пошел свое дело исполнять, смочил землю у головешек, уморился и присел отдохнуть. Сидит, отдыхает и думает: «Согрешил я — стал смерти бояться. Захочет Бог, так и смертью грехи выкуплю». Только подумал так, вдруг слышит — едет разбойник, ругается. Услыхал крестник и думает: «Кроме Бога, ни худого, ни доброго ни от кого мне не будет», — и пошел к разбойнику навстречу. Видит: едет разбойник не один, а везет за собой на седле человека. А у человека и руки и рот завязаны. Молчит человек, а разбойник на него ругается. Подошел крестник к разбойнику, стал пред лошадью.
— Куда ты, — говорит, — этого человека везешь?
— А везу в лес. Это купцов сын. Не сказывает он, где отцовские деньги спрятаны. Буду я его до тех пор пороть, пока он скажет.
И хотел разбойник проехать. Да не пустил крестник, схватил лошадь за узду.
— Отпусти, — говорит, — этого человека.
Рассердился разбойник на крестника, замахнулся на него.
— Иль, — говорит, — и тебе того же хочется? Я тебе обещал, что убью. Пусти.
Не испугался крестник.
— Не пущу, — говорит. — Не боюсь я тебя, я только Бога боюсь. А Бог не велит пускать. Отпусти человека.
Нахмурился разбойник, выхватил нож, перерезал веревки, пустил купцова сына.
— Убирайтесь, — говорит, — вы оба, не попадайтесь в другой раз.
Соскочил купцов сын, побежал. Хотел разбойник проехать, да остановил его еще крестник; стал ему еще говорить, чтобы бросил он свою дурную жизнь. Постоял разбойник, выслушал все, ничего не сказал и уехал.
Наутро пошел крестник поливать головешки. Глядь, и другая проросла, — тоже яблонька растет.
Прошло еще десять лет. Сидит раз крестник, ничего ему не хочется, ничего не боится, и радуется в нем сердце. И думает себе крестник: «Какая людям от Бога благодать! А мучают они себя понапрасну. Жить бы да жить им в радости». И вспомнил он про все зло людское, как они себя мучают. И жалко ему стало людей. «Напрасно, — думает, — я так живу; пойти надо сказать людям, что я знаю».
Только подумал он и слышит — едет разбойник. Пропустил он его и думает: «С этим что и говорить, не поймет».