- Да, да, мистер Фадж, вы совершили немало неумных и опрометчивых поступков. Но я прощаю вас, ведь вы на самом деле не злой человек. Я все понимаю. Ну, привыкли вы к власти, полюбили ее, с кем не бывает... А с этой дамой расстаться ой как тяжело, часто начинает мерещиться, что все вокруг хотят ее отбить, отобрать. Ну, натворили в горячке глупостей, так и тут ваша вина невелика — это ведь всё ваши советники, вроде той же безвременно нас покинувшей Амбридж, это же они постоянно дудели вам в уши, мешая принимать верные решения, а иногда и попросту вас обманывая. Да и профессор Дамблдор, пожалуй, чересчур заигрался в независимость, действуя вам на нервы. В такой обстановке любой начнет совершать ошибки. Но, в общем и целом, вы все же неплохой министр; страшно подумать, что бы произошло, будь на этом посту кто-нибудь вроде Люциуса Малфоя. Он сдал бы всех на второй день войны, а вы худо-бедно, но держитесь...
Корнелиус Фадж сидел в кресле, кивал и неудержимо расплывался в блаженной улыбке. Слушать Гарри Поттера, обстоятельно и, что главное - очень убедительно оправдывающего его самого, было истинным наслаждением. После месяцев жизни в постоянно скрываемом страхе, посреди незаметно-колючих взглядов, глядя на этого так быстро повзрослевшего и ставшего жутковатым юношу, внимая его спокойному, уверенному голосу, министр внезапно почувствовал себя настолько надежно и легко, что, казалось, готов был воспарить под потолок, как перышко под действием «Вингардиум Левиосы».
- Мой мальчик... - голос Фаджа прервался, а в глазах блеснули слезы, и Гарри всерьез заопасался, что Корнелиус в порыве чувств сейчас кинется его обнимать. - Прости меня за все... Ведь никто, никто меня не понимал... Один лишь ты...
Гарри прикрыл глаза, чтобы спрятать довольный блеск.
«Как же легко... Как легко манипулировать тобой, трусоватый, жадный до власти и эпатажа старичок. Дай тебе то, что ты хочешь сильнее всего на свете, помани сладкой приманкой, намекни, что утрешь нос самому Дамблдору, подтверди, что ты ни в чем не виноват, что это те, другие, это они - плохие и нехорошие, - и ты становишься, как теплый пластилин...»
- Но Гарри, что мы можем сделать? - тем временем очнулся от острого наплыва благодарности Фадж. - Ты уверен, что для нас еще не все потеряно?
Поттер взглянул на него и даже немного проникся уважением. Все же многолетняя привычка к лицедейству была у министра просто потрясающая; еще несколько минут назад он разве что не ходил под себя от страха, потом готов был разрыдаться — и вот на тебе, уже с серьезным, вдумчивым лицом готов обсуждать глобальные проблемы выживания магического сообщества.