- Я бы, скорей всего, тоже... Но я не бодрствовала все это время. Я приходила в себя лишь раз в несколько десятков лет и даже тогда могла только слышать и думать. А потом вновь проваливалась в никуда. Но эти несколько часов бодрствования были хуже всего…
Она зябко передернула плечами и обхватила себя руками.
Машинально Гарри коснулся её обнаженной руки, и его нервные окончания словно бы пронзила беззвучная молния, на один долгий миг снова выбившая его из окружающей реальности.
Иссушающий жар опалил лицо Поттера, в ноздри ударила дикий смрад горелого, он вновь увидел пирамиды как бы со стороны, пронизанные мириадами искр, окруженные языками косматого пламени, вздымавшегося чуть ли не до неба. Ночной воздух наполняли клубы дыма, то там, то здесь темнота расцветала лучами и сполохами магических разрядов. В небе, низком и черном, как смоль, закручивались многочисленные, опускающиеся на землю воронки, с облаков валил густой пепел. Вдруг по барабанным перепонкам ударил дикий, вибрирующий, нечеловеческий вой, и в километре от храмов в воздух поднялся громадный пласт земли площадью со средних размеров остров и обрушился вниз, вызвав ураганный порыв ветра. Вдалеке, ближе к горизонту, виднелись чьи-то раскачивающиеся, многорукие гигантские силуэты – это воины одной из армий шли в атаку. А на самом острие центральной пирамиды стояла одинокая фигурка в развевающихся по ветру одеждах, сжимавшая в руке уже знакомое оружие. Поттер ощутил ее ярость, ненависть и острое желание броситься в бой, и на заднем плане – легкую, почти незаметную горечь понимания, что в этой битве, похоже, победителей не будет. Но все эти желания и эмоции были стиснуты стальным обручем подчинения Господину, приказавшему ждать...
Гарри моргнул, и видение исчезло.
«Я увидел миг их последней войны... - понял он. - Увидел ее глазами. Но тот апокалипсис, грозивший уничтожить привычный ей мир, не вызывал в ней страха. Она родилась для битвы, она жила ей и готова была без раздумий умереть за своего повелителя. Но участь, постигшая её…
- Тебе было больно?
- Да… но боль – это не самое страшное… Страшнее всего была тишина. Бесконечная тишина и пустота... - в глазах Рен появилась пугающая черная глубина, точно отсвет былой, беспросветной тоски. - И понимание того, что никто и никогда не придет за тобой, что ты никому не нужна... Никому и никогда...
И Рен пододвинулась немного ближе к Поттеру, словно боясь, что отражения пережитого прошлого протянут к ней лапы и вновь утащат в эту звенящую пустотой, медленно пожирающую её тишину.