Он
извлек из пластиковой
коробочки
квадратный
листок бумаги,
быстро черкнул
на нем что-то
и придвинул
Смолину через
стол. Пояснил:
— Это
гонорар за
мелкую пакость.
А вот если вы
его нагреете
этак на полмиллиончика,
а лучше бы на
миллион, сумма
автоматически
увеличится
вдвое-втрое…
Разумеется,
я беру на себя
все… накладные
расходы — нужно
же приготовить
нечто убедительное.
Итак?
Смолин
молчал совсем
недолго.
— Согласен, —
сказал он с
улыбочкой. —
И сумма мне
нравится — в
любом варианте
— и задача, в
общем, вполне
подъемная…
И кто же мой
клиент?
— Может,
вы его даже и
знаете… —
сказал Багров,
снова выдвигая
бесшумный ящик
стола. — Хороший
снимок, узнать
легко…
Смолин
рассматривал
фотографию
недолго.
— Ну
как же, как же, —
сказал он медленно. —
Этот московский
хорь с годик
уже у нас отирается,
частенько
наезжает и
надолго задерживается…
Кариков, Париков…
— Яриков.
— Правильно, —
сказал Смолин. —
Ну конечно,
Яриков, Константин
как-его-там…
— Корнеевич.
— Да,
вот именно. У
меня осталось
в памяти что-то
такое… Ко-Ко…
Ка-Ка…
— Вы
с ним дела ведете?
— Ни
малейших, —
сказал Смолин
чистую правду. —
С ним большая
часть наших
старается дел
не иметь.
— Почему?
— Как
вам объяснить… —
сказал Смолин. —
Антиквар, как
и любой другой
бизнесмен,
всегда старается
купить на грош
пятаков. Дело
житейское. Но
у господина
Ярикова эта
тенденция
настолько ярко
выражена и
настолько
поставлена
во главу угла…
Лично мне такие
не по нутру. С
ними никогда
невозможно
наладить
взаимовыгодный
бизнес, понимаете?
Нет никакой
возможности.
А потому я с
ним почти сразу
же перестал
контачить. Где
вы с ним пересеклись?
— В
«Раритете»,
у Тарабрина.
«Ну
конечно, —
сказал себе
Смолин, — один
Врубель с этим
субъектом и
корешится,
остальные давно
послали подальше
по тем же мотивам».
Он
вновь взял со
стола фотографию.
Нет, конечно,
субъект выглядит
не просто
благопристойно
— респектабельно:
гордая посадка
головы, лицо
породистое,
красивая проседь.
Можно принять
за солидного
профессора
или киноактера,
интеллектуала,
в общем. Но по
сути — обычная
столичная
шушера, из тех,
кто безосновательно
полагает, что
во глубине
сибирских руд
у аборигенов
до сих пор можно
выменять горсть
натуральных
золотых самородков
за яркие стеклянные
бусики. Давненько
уж у Смолина
руки чесались
втюхать этому
живчику какое-нибудь
убедительное
и дорогое фуфло,
чтоб знал наших,
да все как-то
руки не доходили
за более серьезными
и насущными
делами. Но теперь,
когда предлагают
то же самое
сделать за
приличные
деньги, откажется
только идиот…
Багров
продолжал не
без виноватых
ноток в голосе: