— Но оно касается Франсиско. В нем раскрывается тайна, которую он должен узнать.
— Тогда и скажи ему. Может быть, ему будет легче это узнать от тебя.
Хуанита снова покраснела.
— Почему? — спросила она, почти со страхом ожидая ответа.
— Потому, — невозмутимо ответил американец, — что вы друзья с детства.
Хуанита закусила губу.
— Почему вы сами его не прочитаете? — спросила она резко.
— Потому что я не имею привычки читать чужие письма, а если там что-нибудь касается меня, ты сама мне скажешь.
— А если нет?
— Тогда скажет отец-настоятель.
— По-моему, вы уже и так знаете тайну Франсиско, — вызывающе бросила девушка.
— Возможно.
— Пресвятая дева! Чего же вы тогда хотите, сеньор Крэнч?
— Я не хочу разлучать таких нежных друзей, как вы с Франсиско.
— Быть может, вы хотели бы забрать себе нас обоих? — спросила девушка с усмешкой, не лишенной кокетства.
— Я был бы счастлив.
— В таком случае не мешкайте, сеньор! Вон идет мой приемный отец дон Хуан и ваш приятель сеньор Бр-р-раун, американский алькальд.
На дорожке сада действительно появились двое мужчин. Жесткая черная блестящая шляпа с широкими полями затеняла смуглое лицо дона Хуана Брионеса, напоминавшее своим выражением серьезности и романтической честности Дон-Кихота. Его спутник, краснолицый благообразный мужчина с ленивыми движениями, был сеньор Браун, американский алькальд.
— Ну что ж, пожалуй, мы обо всем договорились, — сказал сеньор Браун с широким жестом, словно сметая все мелочи. — Как я только что сказал дону, когда благородные джентльмены, вроде вас двоих, решают между собой дело этакого деликатного свойства, тут уж обходится без какого-нибудь надувательства. Дон до того уж высок помыслами, что согласен для блага девушки принести в жертву свою привязанность к ней. Вы же, со своей стороны, постараетесь о ней заботиться не хуже него, а даже и лучше. Теперь дело за формальностями. Если индианка присягнет, что нашла ребенка на берегу, я считаю, все будет в порядке. А если вам нужно будет какое-нибудь свидетельство, так прямо обращайтесь ко мне, я вам это мигом обделаю.
— Мы с Хуанитой к вашим услугам, кабальеро, — торжественно произнес дон Хуан — Надеюсь, никто не сможет сказать, что мексиканская нация уступает в благородстве великой американской нации. Будем считать, что богиня американской свободы вверила мне Хуаниту на попечение, а она выросла в гнезде мексиканского орла. — Упоенный собственным красноречием, он мгновение помолчал, а затем добавил менее напыщенным тоном, обращаясь к девушке: — Разве не так, моя радость? Мы любим тебя, малютка, но мы верны долгу чести.