Ты редко ходила
на всякие тусовки.
Тебя, скорее,
можно было
увидеть, гуляющей
в полном одиночестве
в парке или на
берегу реки.
Еще ты любила
ездить в другие
страны. Страсть
к приключениям,
к ярким моментам
была жива всегда,
и только сейчас
ты смогла воплотить
свои мечты в
реальность
– горы Тибета,
пустыни, холмы
Лос-Анжелеса.
И мир такой
огромный…
Множество новых
знакомых, новых
идей. Ты почти
не появлялась
в Москве, передала
все дела Наташке
– пусть решает.
Только ежедневно
скидывала ей
по почте новую
порцию своих
идей, изложенных
красиво, тонко,
с легким юмором.
Ты совершенствовала
свой стиль
написания, тебе
нравилось то,
чем ты занималась.
Ни одно другое
дело – ни ужин
в дорогом ресторане,
ни опера, ни
секс с мужчиной
– не могли дать
тебе того, что
давало творчество.
Когда ты подходила
к компьютеру,
тебя охватывала
дрожь, как у
маньяка, как
у нимфоманки
перед половым
актом. И всегда
было мало.
И всегда хотелось
еще больше.
Одержимость?
Очень может
быть…
Проходило
время, и образы
прошлого постепенно
стирались из
памяти. И казалось,
что и боли совсем
нет. Словно это
была не ты – а
совсем другая
девчонка, наивная,
молодая, недавно
столкнувшаяся
с жизнью.
Ты с кем-то
встречалась,
расставалась,
плакала, смеялась,
снова и снова
бросалась с
головой в очередную
жизненную
авантюру, приезжала
домой, к маме,
которая теперь
гордилась
тобой, и отдыхала,
набираясь сил
для нового
рывка в Москву.
И там – сотни
лиц, узнававших
тебя на улице,
просьбы сфотографироваться,
премьеры, премии,
встречи, договоры,
ужины…
Мегаполис снова
принимал тебя
измученным
чревом – дрожал,
манил, обещал,
соблазнял, а
ты шла на поводу.
Даже не верилось,
что все успело
вырасти до
таких размахов
за…всего за
пару-тройку
лет. А Наташка
лукаво поднимала
брови:
- Видишь, какая
я молодец?
Ты смеялась
и обнимала
подругу. Только
смотрела не
нее совсем иным
взглядом. Ближе
ее у тебя все
равно никого
не было, так
почему бы и не…
Стоп! Ты снова
засмеялась
над своими
мыслями. Ну
взбредет же
что-то в голову,
а?
Ладно бы фантазии
оживали только
в книгах, но в
реальной жизни?..
До сих пор тебя
привлекали
только мужчины.
Но мысль о том,
что между тобой
и Наташкой
что-то может
быть, не вызывала
отвращение.
Наоборот,
притягивала,
заставляла
подолгу смотреть
на нее, воображать,
какая она –
нежная ли, страстная?
В конце концов,
почему бы и
нет? Ведь бывает
такое, что даже
братья…
Отклик воспоминания
болью отозвался
в груди.
Братья Воробьевы…
Zipp…
Только сейчас
это была совсем
другая боль
– менее острая,
менее страшная.
Может, покрытая
пылью времени,
с прослойками
из нового опыта
и нового взгляда
на мир. Ты помнила,
как было тяжело
в первые месяцы,
как ты старалась
уйти от воспоминаний,
забыться. Страдала
конечно, как
бы ни пыталась
спрятаться.